Учебка. Армейский роман (СИ)

В Колодищи приехали через час. В часть попали через ворота. На территории не было видно ни одной казармы. Везде сплошной стеной белого кирпича стояли многочисленные склады и гаражи. Солдат тоже почти нигде не было видно. «Наверное, тут одни склады, раз нигде солдат не видно», — решил Тищенко. Не успели еще курсанты соскочить с машины, как неизвестно откуда появился невысокий, плотный прапорщик. Решительно подойдя к курсантам, он спросил:

— Кто у вас тут старший?

— Я, сержант Гришневич, — вышел вперед замкомвзвода.

Из кабины выскочил Мищенко, и прапорщик отвел его в сторону. Когда они вернулись, Мищенко объявил, что взвод поступает в распоряжение прапорщика, а сам отправился куда-то за ближайший склад.

— Значит так, сержант — слушай боевую задачу. Сейчас ты и твои люди идете со мной, надо перенести доски в склад, — отчеканил прапорщик и, не дожидаясь ответа, самоуверенно развернулся и пошел к тому же складу, за которым исчез Мищенко.

Гришневичу больше ничего не оставалось, как пойти за ним. Обогнув склад, курсанты увидели огромную кучу досок, в живописном беспорядке наваленных на траву.

— Вот эти доски и будем носить. По одному человеку на доску и вперед. Я сейчас покажу, куда их складывать, — объявил прапорщик.

Носить доски было неудобно, потому что складывать их нужно было в самом конце склада, а попасть в этот самый конец можно было лишь искусно лавируя между монбланами и джомолунгмами из ящиков, каких-то железных деталей и тому подобной ерунды, до отказа набитой в склад. При этом в узких проходах вещевого лабиринта зачастую встречались те, кто нес доски и те, кто уже возвращался назад. Доски были широкими и тяжелыми, и Игорь с большим трудом дотаскивал их до конца склада. От напряжения ныло все тело, и Игорь вдруг понял, что еще немного, и он не сможет носить эти проклятые и тяжелеющие с каждой минутой доски. Выручил его Бытько. Бытько, идя по узкому проходу, споткнулся и не смог удержать равновесие, в результате чего подался вперед и, как самый настоящий рыцарь, сшиб доской пирамиду из зеленых ящиков, при чем последние посыпались на идущего по другую сторону Стопова, едва не размозжив ему голову. Увидев это, прапорщик заставил сложить все упавшее и носить доски по два. Это как нельзя больше устроило Тищенко, потому что носить по два было гораздо легче. Игорь теперь работал в паре с Коршуном. Но тут Тищенко постигла новая неприятность. Коршун слишком рано бросил свой край, доска подпрыгнула и ударила Игоря по пальцам правой руки, оцарапав средний и разбив в кровь указательный пальцы. Вскрикнув от боли, Тищенко набросился с упреками на Коршуна. Тот что-то недовольно пробурчал в ответ, отошел в сторону и встал у стены с опущенной головой, изображая раскаяние. Изображал он его не только для Игоря, сколько для Гришневича, заметившего этот эпизод.

— Что случилось с пальцами, Тищенко? — спросил сержант.

— Доской ударило… Теперь кровь идет…, — ответил Игорь.

— Коршун, ты виноват? — строго спросил Гришневич.

— Так, товарищ сержант, я даже не знаю, как все это получилось. Доска была какая-то слишком прыгучая, — оправдывался Коршун.

— Прыгучая… Бегом к прапорщику — все ему расскажешь и попросишь аптечку. Он сейчас возле входа.

— Есть, — ответил Коршун и поспешно скрылся.

Через пару минут он вернулся с аптечкой в сопровождении прапорщика.

— Что у вас тут? — озабоченно спросил прапорщик.

— Да вот палец ему доской разбило, — показал сержант на Игоря.

— Покажи палец, боец.

Тищенко вытянул вперед правую руку с окровавленным указательным пальцем. Рана была не очень глубокой, но из-за обильного кровотечения производила неприятное впечатление.

— Чего встал!? Перевяжи ему палец, но перед этим прижги йодом, — сказал прапорщик Коршуну.

Коршун капнул Игорю на рану немного йода и принялся неумело перевязывать палец. От йода палец начало жечь и Игорь едва не взвыл от боли. Глядя на бестолковые движения Коршуна, сержант выругался и спросил у взвода:

— Кто умеет перевязывать?

— Я немного могу, — не слишком уверенно отозвался Ломцев.

— Тогда перевяжи ему палец.

Ломцев взял у Коршуна бинт и принялся за перевязку. Получалось у него хоть и медленно, зато хорошо.

— Хорошо сработал, тебе надо было в фельдшеры идти, — одобрительно сказал Гришневич.

Вскоре с досками было покончено, но не обошлось без потерь — кроме Игоря палец поранил еще и Гутиковский.

— Что это, сержант, твои бойцы, как паралитики? Так и головы не долго потерять?! Или не выспались они у тебя сегодня? Выспались? — спросил прапорщик у Гришневича.

— Да выспались — что с ними случится?! — проворчал Гришневич.

— Тогда слушай сюда — назначь человека и оставь его с котелками, пусть охраняет. А остальные пусть на улице подождут — я сейчас в соседний склад схожу и потом поставлю задачу.

— А что — с котелками работать нельзя? Зачем кого-то оставлять? — спросил сержант, недовольный излишне покровительственным тоном прапорщика.