Учебка. Армейский роман (СИ)

Игорь плохо знал Минск, поэтому решил просто прокатиться до конечной, а затем вернуться назад. Проехав «Октябрьскую» и «Площадь Ленина», Тищенко вышел на станции «Институт культуры». Дальше состав не шел, потому что «Институт культуры» была конечной станцией.

Правда, Игорь вспомнил, как Лупьяненко рассказывал о том, что поезд все же идет дальше. Он даже выходит на поверхность, а потом вновь едет под землю и оказывается уже на противоположном перроне «Института культуры». После этого состав едет в обратном направлении. «Может быть, не выходить, а прокатиться? Посмотрю, как состав на поверхность выходит. А вдруг кто вагон проверять станет — для профилактики там или для какого ремонта? Ну а что мне, солдату, могут сделать? А вдруг в часть сообщат?» — после недолгой внутренней борьбы курсант не выдержал напряжения соблазна и выскочил из вагона, услышав за спиной звук сомкнувшихся дверей и шум тронувшегося состава. Выскочив на перрон, Игорь едва не сбил с ног летчика-майора, ощутимо толкнув его в плечо.

— Ты что, боец, взбесился, что ли?! — недовольно спросил майор, схватив Игоря под руку.

— Виноват, товарищ майор! — испуганно пролепетал курсант.

Но майор уже отпустил Игоря и пошел своей дорогой, даже не оглянувшись на курсанта. Обругав себя за неосторожность, Тищенко решил быть впредь повнимательнее. У него был полиэтиленовый пакет, в который курсант положил купленные «Известия» и «Крокодил» и свою медицинскую книжку. Груз не бог весть какой, но все же Игорь взял пакет в правую руку, решив, что так легче будет оправдываться в том случае, если он пропустит какого-нибудь офицера и не отдаст честь. Только он подумал про отдание чести, как впереди показался какой-то полковник-танкист. «Ну и много же в Минске военных — как собак! Вот возьму и не буду честь отдавать — у меня все равно правая рука занята», — решил Игорь. Но это было бы явным нарушением устава, потому что все свертки и пакеты нужно было носить в левой руке, оставляя правую свободной. Игорь хорошо это знал и вдобавок так был вышколен за месяцы учебки, что за несколько шагов до полковника почти помимо своей воли резко перебросил пакет в левую руку и отдал честь. Полковник ответил легким кивком головы. «Ух, ты, козел — честь отдать в ответ ему трудно», — зло подумал Игорь, раздосадованный тем, что ему не удалось осуществить свой план. Но, приглядевшись повнимательнее, он увидел, что полковник в одной руке нес чемодан, а в другой пухлый портфель и отдать честь в ответ не смог бы при всем своем желании. Это обрадовало курсанта: «Вот молодец полковник — кивнул, а ведь мог бы и мимо пройти — чего на каждого «душару» внимание обращать!» Подойдя к противоположному перрону, Игорь дождался состав и поехал назад.

Теперь уши закладывало меньше, и курсант удивился такой быстрой адаптации. Тищенко изменил свое первоначальное намерение и вышел за одну остановку до «Площади Якуба Колоса» — на «Площади Победы». Когда Игорь оказался на поверхности, его взору открылся величественный Монумент Победы, построенный еще в тысяча пятьдесят четвертом году и уже давно ставший таким же символом Минска, каким является Кремль для Москвы и Эйфелева башня для Парижа. Игорь замер, восхищенно разглядывая монумент. Его волновал не столько сам монумент, сколько то, что он наяву находится рядом с сооружением, олицетворяющим собой белорусскую столицу и в значительной степени саму Белоруссию. Тищенко никак не ожидал, что случайно увидит главную достопримечательность города, и теперь был рад такому сюрпризу. Игорь решил больше не ездить и пройти пешком. Еще раз оглянувшись на стелу, взметнувшуюся под самые облака, Игорь зашагал по Ленинскому проспекту и вскоре дошел до перекрестка, где проспект пересекался в улицами Варвашени и Козлова. Тищенко сразу же узнал этот перекресток и обрадовался, что попал в относительно знакомое место. По улице Варвашени он уже гулял, а вот по Козлова только ехал и, не долго думая, курсант повернул направо.