Учебка. Армейский роман (СИ)

Наконец свет погас и начался киножурнал. Тищенко наконец-то увидел стереоизображение. Показывали лыжников, спускавшихся с какой-то горы в Карпатах. Изображение двоилось, и Игорь поспешил одеть выданные очки поверх своих. Очки совместили два разных кадра в одно целое, и Игорь в первый момент даже показалось, что в стене на месте экрана пробита ровная, четырехугольная дыра и через эту саму дыру видно самых настоящих лыжников. Эффект был очень сильным и Игорь в первое время чуть ли не поминутно снимал и вновь одевал стереоочки, сравнивая два изображения. Но потом он привык и оставил очки в покое. Начался фильм. Казалось, что заглавие «И смех, и слезы» находится перед самым экраном, а все остальные титры метра на три позади него. Игорь вновь снял очки — эффект исчез. Тищенко обернулся назад. В стене светились два окошка-амбразуры. «Значит, из двух аппаратов одновременно показывают. Ну, это ясно — на каждый глаз по аппарату. А вот как они добиваются, что запускают оба эти аппарата одновременно?! Или может быть пленка одна, но разделяется изображение?» — недоумевал Игорь. Фильм был каким-то странным и сумбурным. На экране, постоянно сменяя друг друга, появлялись какие-то девушки, клоуны, добрые парни и тому подобные персонажи. Но Игорь следил не столько за ними, сколько за стереоэффектами. Но уже минут через тридцать курсант перестал их замечать и уже не мог вспомнить, чем, собственно, отличается обычное киноизображение от того, которое было сейчас на экране. Чтобы уловить стереоэффект, уже приходилось концентрировать на этом внимание. «Да, эффект не такой сильный, как мне показалось вначале», — решил про себя Игорь. На экране ярко-алыми буквами вспыхнуло: «Конец». Причем казалось, что все они находятся на разном расстоянии от экрана: последние далеко позади, а первые едва ли не в самом зрительном зале.

У выхода выстроилась небольшая очередь — контролерша принимала у выходивших очки, следя за тем, чтобы все было цело. Но девушка, стоявшая перед Игорем, нечаянно сломала дужку перед самой дверью и теперь не знала, что ей делать.

— А вы прижмите пальцем, чтобы не было видно, и так сдайте. Контролер ничего не заметит, — посоветовал Тищенко.

— Вы думаете?

— Конечно!

— А, может быть, у вас лучше получится?

«Ишь ты, чего захотела — чтобы потом на меня сказали!» — недовольно подумал Игорь и, воспользовавшись тем, что они подошли уже почти к самим дверям, быстро шепнул:

— Поздно — может заметить! — и, сдав свои очки, вышел на улицу.

Следом вышла девушка. Контролерша ничего не заметила. Игорь хотел заговорить с девушкой, но та, решив проблему очков, потеряла к курсанту всякий интерес. Тищенко обиделся на такую «черную неблагодарность» и гордо пошел своей дорогой.

Настроение у него было превосходное, так как он уже увидел столько интересного, а в запасе еще было полтора часа свободы. Даже опасения, что Гришневич не простит опоздания, отошли куда-то на задний план, и курсант безмятежно шел по городу, раздумывая, как бы с большей пользой провести оставшееся время. Ничто не предвещало неприятностей, как вдруг в конце улицы возле того самого кондитерского магазинчика Игорь увидел шедший ему навстречу патруль: капитана и двух солдат-танкистов в парадной форме, и красных нарукавных повязках. По коже курсанта пробежал легкий холодок. Сразу же вспомнились советы старослужащих: «Если увидел, что впереди патруль, а он тебя пока что не заметил — беги куда-нибудь подальше! Иначе потом сам жалеть будешь». Игорю захотелось свернуть куда-нибудь в сторону. Но, как назло, квартал был старой застройки и стены соседних домов плотно смыкались друг с другом, а проходных нигде поблизости не было. «Может развернуться и пойти назад? Или перейти на другую сторону улицы?» — лихорадочно искал выход Тищенко. Но перейти тоже было нельзя — автомобили неслись сплошным непрерывающимся потоком, а ближайший светофор был как раз там, где сейчас шел патруль. Курсант еще раз взглянул на патруль и встретился глазами с капитаном, до которого теперь оставалось не больше десяти метро. «Бежать? Надо решаться, а то будет поздно! А зачем мне бежать — я не в самоходе: у меня и военный билет и увольнительная с собой?! А так неизвестно что подумают, да к тому же если побежать — разве поверят, что я просто так убегал?! Чего мне бояться — я ведь не преступник какой-нибудь?! — Игорь принял решение и, переложив пакет в левую руку, приложил идеально натянутую правую к околышу фуражки и, перейдя на образцово-показательный строевой шаг, «молодцевато» отдал честь капитану. Миновав внимательно наблюдающего за ним капитана, Игорь уже начал надеяться на лучшее, как вдруг услышал за спиной тихий, но достаточно властный приказ:

— Товарищ солдат, подойдите ко мне.

Игорь растерянно обернулся. Капитан остановился и явно поджидал курсанта. Делать было нечего, и Игорь подошел к капитану и уже приложил, было, руку для доклада, как вдруг капитан едва слышно приказал:

— Подожди — отойдем в сторону!