Учебка

– Не стану. Но ведь, по сути, если скорректировать перевод, Блямс сказал, что ты лучше всех?

– Так точно, – улыбнулась Илона.

– А ты говорила, что именно такими словами признаются в любви, когда не могут сказать «люблю» прямо?

– Именно.

– Тогда, – поднялся Егор на ноги и вытянул к Блямсу, словно пистолет, указательный палец, – я вызываю тебя на дуэль. – И обернулся к любимой: – Так это у вас делается?

– Ну, знаешь ли, вообще-то я из двадцать первого века, а не из девятнадцатого. К тому же, вызывая на дуэль, бросали перчатку.

– А нет перчатки, – развел руками Плюх. – И так сойдет. Идем драться, дружище.

– Б-блямс, – растерянно проблеял тот.

– Не пугай ты его, – нахмурилась девушка. – Блямсик и без того натерпелся, когда мы перед ним в мельтешащие полосы разлились. А не успел понять, что да как – бах! – в тебя врезался и едва не убил.

– Ладно, – все-таки поморщился от боли Егор. – Прости, Блямс, я шутил. И ты все правильно сказал, она лучшая.

– А ты чего кривишься? Болит что?

– Голова. Немного.

– Видать, сотрясение получил. Тебе бы лежать. Но… – развела сталкерша руками.

– Належусь еще. Давайте-ка пойдем. Неизвестно, когда здесь темнеет.

– Нет уж, давайте-ка тогда перекусим, коли наконец опять вместе. А уж подкрепившись – и двинемся.

Плюх бы, может, и поспорил, но предатель-живот утробным урчанием проголосовал «за».

Глава 16

Двинуться не получилось и после еды – стало смеркаться. Именно смеркаться, почти как дома. Плюх любил это слово – умиротворенное, доброе. Похоже, не он один.

– Смеркается, – сказала Илона. – Давайте-ка быстро шалаш соорудим!

– А стоит? – глянул в сереющую небесную пустоту Егор. – Похоже, здесь тоже дождей не бывает.

– А зверей? – прищурилась Забияка.

– Ты не хуже меня знаешь, что хищник нас и в шалаше унюхает и достанет. В любом случае придется дежурить по очереди.

– Блямс! – подпрыгнул «богомол».

Хоть переводное устройство и было теперь у Илоны, Плюх и так понял, что хотел сказать зеленый друг. И ответил:

– Кроме тебя. Прости, без оружия слишком опасно. А шалаш, – посмотрел он на любимую, – это больше психологическая защита, но мы ведь…

– Не поясняй, – поморщилась девушка, – не маленькая. К тому же, поздно уже делать шалаш, темнеет быстро. И давайте, трубите с Блямсом «отбой», я первая стану дежурить, выспалась.

Косморазведчик не стал спорить, улегся в траву, пристроив под голову рюкзак. «Печенгу» положил рядом, чтобы схватить, в случае чего, сразу. И очень быстро вырубился.

Ему давно не снились такие яркие, реалистичные сны. И уж совсем давно он не видел во снах родную Академию. А теперь он стоял навытяжку в ее главном зале перед начальником Академии, космолетом высшего класса Максимом Денисовым и лепетал нечто невразумительное.

– Где корабль?! – рычал на него Денисов, в реальной жизни никогда не повышающий голоса. Даже приказы отдавал всегда спокойно и ровно. А тут… – Зачем ты взорвал «Ревду»? Кто дал тебе на это право?!

– Я… мне… там… – пытался оправдаться Егор Плужников, но все слова куда-то разлетелись, не поймать.

– Рапорт на стол! – вдарил кулаком по невесть откуда взявшемуся столу начальник.

Стол был дощатый, грубо сколоченный, заляпанный бурыми пятнами… «Это кровь, – шевельнулись у Плюха волосы на затылке. – Здесь он казнит провинившихся!»

И правда, в руках у Денисова сверкнула сабля.

– Извольте склонить голову, сударь! – приказал он.

– Может, все-таки рапорт?.. – прорезался у разведчика голос.

– Успеется рапорт. После! А теперь вам Зону нужно спасать.

– А как же без головы-то?

– Поймите, голубчик, – обнял его за плечи расплывшийся в рыхлого дядюшку начальник. – Голова в некоторых вещах – только помеха. Без нее-то – ни страха тебе, ни жалости. Знай руби врага, – замахал саблей опять ставший прежним Денисов. Он принялся тыкать ею в Плюха, не больно, но чувствительно: – А упал – поднимайся, вставай. Вставай, вставай, смена!..

– Разоспался, – опять тычок в бок. И в самое ухо любимый голос: – Вставай!

Плюх разлепил глаза, но ничего не увидел.

– По-моему, я ослеп, – сказал он вроде как шутя, но холодея от мысли, что это может быть правдой.

– В таком случае, я тоже, – откликнулась Илона. – Темнеет здесь намертво, как в могиле. Так что полагайся только на слух.

– И на нюх, – все же сострил успокоившийся насчет зрения косморазведчик.

– Да хоть на ощупь. Только спать не мешай.

Вскоре она размеренно засопела. А Егор принялся ее охранять. И Блямса, разумеется, тоже, хотя «богомола» было не только не видно, но и не слышно.