Учебник юного волшебника

Я отошел от пленных и набросился на приготовленный девочками ужин. Сваренные сушеные лягушачьи лапки казались вкуснее свежих лягушек, а внимание и ухаживание девочек к моей персоне делало меня наисчастливейшим гоблином на свете. Моя идея насчет того, что я собирался делать куда-то улетучилась, но на смену ей пришла другая.

– «Надо будет откопать одного из пленных», пытаясь выглядеть как можно более авторитетно, сказал я. «Вы знаете как найти ребят?»

Через час, мы откопали пленного. Он хихикал, бормотал что-то и ползая на коленях передо мной периодически отчетливо всхлипывал «пощадите». Я взял его за подбородок и пристально глядя ему в глаза сказал: «Иди домой, никуда не сворачивая. Твой дом – там.» Я указал в сторону откуда пришли люди. Повернулся ему вслед и начал читать мантру повтора «делай как он.» Человек хихикая пошел туда, куда я ему указал. Я не был уверен, пойдет ли человек туда, куда я ему показал, поэтому Паша с Павлом должны были проследить за ним. Я же, не отвлекался всю ночь, вкладывая в свою убеждающую магию все что мог, и пристально смотря в сторону куда уходил человек.

Следуя моим указаниям, остальные ребята должны были охранять меня по очереди и не лезть в лагерь. Во всяком случае, я надеялся, что они не будут туда лезть.

***

Вождю было неловко. Неловко и немного страшновато. Шумящая, бушующая толпа племени, казалось, была готова втоптать его в землю. Дети, буквально все подростки племени исчезли! И это в тот момент, когда племя переезжало. А вождь оказывается сам и отправил их на смерть. Гоблины всегда стоят за своих детей горой. Даже если это сын или дочь другого гоблина, но только так, их род выживает. И этот инстинкт живущий и в Алексее, сейчас рвал его душу струнами совести, сильнее всего. Малыши, оставшиеся у племени, служили лишь дополнительной горькой нотой в блюдо потери.

«Мы должны беречь оставшихся малышей» – кричали гоблины.

«Нам нужно идти драться вместе с нашими детьми» – на не менее высоких тонах утверждали другие.

И эти настроения переходили от гоблина к гоблину. То, что только что, говорил один, тут же подхватывал другой. А через мгновения уже думал совсем другое.

Алексей терпеливо дождался, когда к кольцу окружавшему его фигуру, от краев ночной стоянки подтянутся последние гоблины и в своей обычной спокойной манере сказал.

«Говорить буду. Садитесь вокруг!»

Шум толпы постепенно затих. Гоблины послушно рассаживались на землю.

***

Утром, не смотря на то, что я провел всю ночь в чтении мантры, девочки заставили меня поесть. Я с трудом проглотил пару лягушок. И уже почти проваливаясь в сон попросил ребят посмотреть, что там в лагере. Они восприняли задачу с энтузиазмом. Мне же в моем разбитом состоянии думалось о том, что может быть хоть кто-то из людей ушел назад, но отнюдь не о том, что ребята пойдут к лагерю врага. Я проспал весь день, почти не дыша. Целая ночь волшбы выбила из меня все силы.

Толчок, еще толчок. Девочки толкали меня и поднимали в сидячее положение. Мои глаза ну никак не хотели разлипаться. Усталость тянула тело лечь, а руки не хотели дать опору телу, чтобы хоть как-то закрепить его в сидячем положении. В тот вечер я бы наверное и заснул бы дальше, если бы до меня не дошел смысл того о чем мне говорили девочки. Васю и Олега утащили в лагерь людей. Слова прошлись по нервам электрическим разрядом и заставили меня встать на ноги. Рядом стоял и виновато смотрел в землю Паша. «Что там было?» спросил я.

– «Солдаты подобрали их каменных и унесли в лагерь. Там их кинули в кучу камней. В центре лагеря. Наши сейчас там еще наблюдают. Люди что-то копают»

Колодец! Конечно, не беда, если можно было бы уверенно сказать, что потом мы сможем подойти к колодцу и достать ребят. Но если этого не получится?… К тому же я не уверен, что Вася или Олег хотели бы стать чувствительными к колодцам. Ведь если гоблин попадал в кладку он приобретал связь со строениями где побывал. И самая первая связь была самой сильной. А самое неприятное в такой связи то, что необходимо время от времени становиться опять частью строения. Иначе гоблин чахнет и умирает.

Холодея от переживаний за друзей, я спросил у Паши. «А еще что ты видел? Может часть людей ушло?»

«Нет!, насколько я видел, никто не покидал лагеря. Но вот интересно, люди если и передвигаются по лагерю, то как пьяные. А многие просто лежат у костров. Вчера такого не было. Только в центре лагеря они весь день насыпали холм и копали яму. В остальном, лагерь словно умер. Мне кажется людям словно плохо, а почему – понять не могу.»