Учебник одного жителя

Среди всей этой рутины вспоминается история с моим товарищем-соседом, как мы поехали зимой покупать картриджи для игровой приставки в торговый центр после его дня рождения. Родители подарили ему денежный приз, и мы отправились на закупку. После посещения магазина, на выходе, к нам подошли два милиционера и сказали, что мы подходим под ориентировку, и что нам нужно проследовать за ними. Прямо на остановке стоял опорный пункт милиции, мы направились вчетвером туда. Оказывается, в этом районе кто-то у кого-то украл телефон. А у нас, на тот момент, даже у самих то телефонов не было, чтоб родным позвонить и рассказать, что случилось, но, по-моему, они дали нам позвонить. Господа закона-блюстители начали нас обыскивать, попросив вытащить все содержимое из карманов, и товарищ достал свои подарочные деньги. Сотрудники, наверное, подумали, что мы продали телефон и на вырученные деньги купили игры для приставки. Этот опорный пункт милиции был железный, а на улице, как я уже писал, была зима, ноги там примерзали к полу нехило. Как эти блюстители порядка на таком проветривание там сидели, я не понимаю. В общем, спустя примерно полтора часа, за нами приехала машина, и нас уже забрали в отделение милиции. Тринадцатилетних детей повезли как преступников в отделение районной милиции, для меня это вообще было, конечно, очень нелогично, даже не дождавшись, когда приедут родители за нами в этот опорный пункт. Но это оказывается было всего лишь пол беды, нас вообще отвели в какую-то непонятную комнату, где были какие-то максимально пьяные товарищи, какие-то оборванные и грязные ребята, лежащие на лавочках. Нас туда завели и сказали: «Подождите пока приедет потерпевший на опознание». То есть, они со всего района ездили собирали ребят, подходящих по ориентировке, и кто знает вообще во сколько этот рейд мог бы закончиться. Кто-то захотел в туалет из присутствующих с нами в одной комнате. Он попросился выйти, чтобы справить нужду, и ему кто-то из сотрудников этого заведения предложили в узел всё завязать и подождать. Я понял, что здорово на свете жить, и мысли у людей тут очень добрые, обучающие. Все-таки родителям товарища-соседа удалось узнать куда нас увезли с места последнего звонка. Они приехали и забрали нас, устроив там еще небольшой скандал. Мой товарищ вышел и тоже так сильно хотел в туалет, что решил не убегать далеко, а полить елочки прямо возле заведения. И как только он подошел к дереву, откуда-то сзади послышался голос: «Тебя че? Еще раз забрать?». «Да не, не надо», — ответил мой товарищ и пошел искать новое место. А я, пока ждал его и его родителей, подумал о том, сколько таких как мы, которых не забирают так быстро оттуда или, которые там не по справедливости. Поток моих мыслей прервался тем, что я услышал какие-то кричащие голоса, доносящиеся из отделения. Это были его родители, которые, споря о чем-то с сотрудниками, указали нам садиться в машину. Мы сели в машину и покинули место заточения. Справедливость восторжествовала.

Но в этом году наши с моим товарищем истории не были закончены, всё случилось перед новым годом. Мы покатались на горках и шли обратно домой, весело раскидывая петарды в разные стороны и под ноги друг другу, техника безопасности была на высшем уровне. Пару петард у нас остались без головок, и поджечь их можно было только с помощью спичек или зажигалки. Мы встали у себя во дворе и начали пробовать, он держал петарду, а я чиркал спичку и подносил ее к месту, где должна была быть головка. Ну кто же нам, на тот момент, мог объяснить, что лучше так не делать. С первой сломанной у нас с горем пополам получилось, он отбросил ее, как только пошел огонек. Со второй были какие-то проблемы: то спичка потухнет, то сломается, то он руку отведет, то ветер дуть начинает. Я решил спрятать от ветра петарду чуть ли не своим пуховиком и поджог спичку, всё произошло очень удачно, на столько удачно, что его варежка с руки улетела метра на два-три, меня и его сильно оглушило, и у меня каким-то образом пыльца от разорвавшийся петарды попала в глаза, потому что я не мог их открыть. В общем, в тот день и я понюхал пороха намного ближе, чем когда-то отец показал мне, как делать не стоит.