Учебник по выживанию в новой стране

Тем временем учеба моя закончилась. Можно было идти на Майкрософтовские курсы, высший пилотаж.

Пошла работать, курсы не освоила бы. Наличествовали ограничения в жестком диске. Моем. Дальше шли сплошные термины. Биллом Гейтсом я становиться не захотела. Не компьютерный фрик я. В другом. Пошла в Трибунал.

Прошла через арку охранительную. Встретили, провели в помещение офиса. Темное, полуосвещенное пространство, напиханное компами и мужиками. Умными. Со всего света. Целая комната нердов [19]. Я ощущала себя немножко туземцем. На их фоне уровень явно я не тяну. Они строили сателлиты на моих глазах своими руками, запускали в космос. Перегружали пространство компьютера где-то в Африке, в миссиях ООН. По всему свету.

Я переформатировала жесткие диски. Мужики достаточно благодушные, пока не сделаешь ошибку. Превращались в злодеев. Умных компьютерных злодеев, превращавших тебя на твоих же глазах в такое маленькое глупое животное, посмевшее сделать по своей непроходимой тупости ошибку, которую им теперь придется исправлять. Я в отделе единственная женщина. Это сильно усугубляло дело. Они хоть и нерды, проблемы у них, не у женщин.

Но. Женскому населению Планеты пощады не было. В моем лице.

Поразила встреча с Милошевичем. Его привели ранним утром на конференцию. Собралось много народа. За стеклянной загородкой сидел он. Я не сторонник геноцидов, нигде, в бывшей Югославии тоже. Что особенно поразило в нем. Сила. Держался изо всех сил. Такая слегка буйволиная, наклоненная вперед голова. Немногословность. Отказался от адвоката, защищая себя, свои идеи сам. Явно убежден в своей правоте. Что можно так, ради высокой цели, сохранения целостности пространства взять и 8000 человек уничтожить, убрать по своему решению. Мановению. Отдать приказ. Потому что. Другой веры. Сколько жертв принесла на нашей Земле такая вера. Десперадизм. Неправильно истолкованная, преподнесенная лукаво. Вот и он. Разрешил себе принять решение. Уничтожить неверных, с его точки зрения, ненужных на этом отдельно взятом, им приватизированном в прошлом участке Земли. Югославии.

Нисколько не колебался в правильности своего решения. Он был против почти целого мира. Суд в Гааге над ним смотрели по всему миру. Каждое заседание транслировалось СNN, протоколировалось, записывалось на пленку. Сотню кассет за раз. Мне показалось, что он не сдастся, не отступит от совершенного, несмотря на массу плачущих, дающих показания тут же в суде свидетелей. С ужасом вспоминающих. Сребреница [20]. Посланцы ООН, в то время голландцы, должны были предотвратить. Его там не было. Он давал указания. Приказ убивать. Ни тени смущения, сожаления. Гвозди делать из этих людей. По всей видимости, ему надоело международное препирание. Он решил уйти. В одночасье ушел. Сам.

Глаза мои от постоянного пяленья в компы, которые рядком, не убавляясь, стояли сбоку на перезагрузку, стали смещаться. Зрение явно падало. Полутемные помещения каждый день не способствуют расцвету женских прелестей. Совсем наоборот. Единственное, что скрашивало мое пребывание, — начальник секьюрити стал меня часто вызывать исправлять соединение. Я приходила, лезла под стол, как полагалось сотрудникам нашего компьютерного отдела при поиске неисправностей, искала проводки, отвалившиеся каким-то мне не известным образом. Догадалась. Красавец афроамериканец запал на меня. Мы встречались. Я ушла из Трибунала. Лучшего мужчины у меня не было во всей моей разноплановой, разноуровневой жизни. Было много. Всяких. Такого как он — нет. Никогда.

Долго так продолжаться не могло. Решила, что с теперешней моей квалификацией легко найду себе “джоб”, работу по-русски. Дважды часто не есть два. Ушла стремительно. Связь с американцем продолжалась почти двенадцать лет. Его послали на Миссию. Мыс Слоновой кости. Разорвалась.

Слоновой кости. Разорвалась.

   Ошибалась. Искала девять месяцев. Постоянную. Временно подрабатывала на раздаче в столовой Дельфтского Технического Университета. Накрывала большие банкеты для университетских. Разливала кофе в огромной шикарной кофе-машине. Отличный кофе. Эспрессо. Латте Макиятто. Капучино. Колдовство. Разносила подносы с типично голландскими закусочными яствами перед носами маститых профессоров. Такие же люди, как мы. Со своими привычками, заморочками. В общем, была на раздаче. Говорила всем, что работаю в университете. Другого не подворачивалось. Как сейчас, в Европе был кризис. Я разослала 130 °CV.

Глава 11. Про Свободу. Жерар

Люди себя заточили в клетки. Фигурально. Буквально. Красивые кубические разноформенные пространства, снаружи украшенные узорной лепниной. Декорациями, чтобы приятно смотреть. Суть не меняется. Внутри кубы разделены между собой перегородками на клетки, в которых сидит по несколько человек. Иногда на одну клетку один человек. Ну очень большой. Таковым он сам себя считает.

Строгая закономерность статуса и занимаемого пространства. Жерар из таких.