Учебник рисования, том. 1

Грех состоит лишь в том, чтобы подменить фрагментом бытия само бытие, всю полноту его. Грешно было бы объявить часть - целым и лишить мир тем самым смысла и цели. Разнообразные житейские обстоятельства будут вынуждать вас к подобной уступке: всегда соблазнительно обозначить малое свое достижение и незначительное знание как целую картину мира. Всегда соблазнительно будет обозначить неумение как сверхумение, недуманье как особого рода думанье и моральную неполноценность как специальную мораль. Вам часто будет казаться, что возможно поступиться общей картиной - ради сиюминутной выразительности; вы захотите именовать такую выразительность самовыражением и будете связывать это с представлением о личной свободе. Надлежит помнить, что подобная уступка есть уступка небытию.

Однако до той поры, пока существует живопись, до той поры, пока хоть одна картина свидетельствует усилиями своими о всей полноте бытия, история и смысл защищены надежно - и торжества небытия не наступит никогда.

Глава двадцать первая ТОТАЛЬНАЯ ИНСТАЛЛЯЦИЯ I

Я вспоминаю беседу профессора Татарникова с протоиереем Николаем Павлиновым, в которой Татарников коснулся истории святого Бернардино Сиенского. Сергей Ильич, в частности, рассказал своему религиозному другу о том, как Бернардино попытался стать отшельником, и у него это не получилось. Аскеза не далась святому - даже воздержание, как оказалось, имеет границы: Бернардино не смог справиться с поеданием листьев салата, не сдобренных оливковым маслом. Святой попытался прожевать сухие салатные листья, у него не получилось, он салат выплюнул и решил аскетом и отшельником не становиться.

- Как это верно, Сереженька, - восхитился отец Николай, обнаружив сокрытого в далеких веках единомышленника, - я тебе больше скажу: и не со всяким маслом салат хорош. Надо, чтобы масло очищенное было, прозрачное, как вода, иначе салат можно только испортить. Полагаю, если бы святому Бернардино заправили салат маслом из подольского супермаркета, он бы его тоже выплюнул. Салат приготовить - целое искусство! Особенно если это руккола, - в этом месте беседы глаза протоиерея засверкали огнем и чело его прорезала морщина, зигзагом напоминающая молнию. - Разве рукколе достаточно, если ее польют маслом? Нет, надобно и лимон выжать, хорошо бы и пармезанского сыру покрошить. Заставь ты меня есть рукколу без лимона, оливкового масла, уксуса и пармезана - конечно, я выплюну. Ничто в этом мире, - отец Николай поднял палец назидательно, - не существует обособленно. Всякое явление поддержано другим явлением - и в этом мудрость и промысел небесный. В прошлую пятницу у Дики (знаешь Дики? Ну как же, президент «Бритиш Петролеум», наш, абсолютно наш человек, почему ты к нему не ходишь по пятницам - не понимаю!) подали фаршированную баранью голову - и (ты мне не поверишь!) с руссильонским розовым. Да знаешь ты, знаешь это вино - руссильонские, они всегда с горчинкой, пряные вина. Думаю, их неплохо с куриной грудкой подавать, с тушеными овощами можно попробовать. Но баранина! Я-то промолчал, решил про себя: перетерплю, не сахарный, но сам Дики, как увидел, что его повар делает, - за голову схватился. Благо, в Москве теперь любое вино достать можно - послали шофера за бургундским. Я бы лично выбрал Риоху: к густой бараньей подливке, полагаю, темная Гран Резерва сама просится, - и отец Павлинов углубился в воспоминания.

Сергей Ильич выслушал сентенцию отца Николая и, решив не продолжать жизнеописание св. Бернардино, сменил тему. Про Бернардино он мог рассказать многое, но, человек деликатный, вовремя почувствовал, когда надо остановиться. Не рассказывать же о том, что у Бернардино не было дома, и жизнь он провел в скитаниях.