Учебник рисования

Американский президент держал под руку испуганного монгольского президента и поощрительно улыбался в телевизионную камеру. Журналисты прогрессивных изданий строчили в блокнотах, операторы суетились, выбирая выгодный ракурс. Только что миру были показаны судьбоносные кадры: президенты двух стран подмахнули соглашение, по которому монгольские воины должны отправиться нести караульную службу в Ирак. Страна, разутюженная американской и английской бомбардировкой, медлила в принятии подлинно демократических законов — вот уже третий год шли уличные бои, отсталые жители Ирака, оболваненные пропагандой своих недальновидных вождей, не могли смириться с тем, что их оккупировали. Казалось бы, что стоило глупому народу переделать свою жизнь в соответствии с либеральными стандартами западного мира? Что ни день прогрессивные журналисты писали, что Ирак наконец-то выбрал свою судьбу и повернулся к демократии, и что ни день, глупые иракцы стреляли из-за угла в освободителей. Вы что, ненормальные? — внушали дикарям благородные солдаты, свесившись из танка, а дикари все корчили рожи и норовили навредить прогрессу. С другой стороны, и население свободных демократических стран выражало недовольство: ну для чего, в самом деле, погибать английским и американским солдатам в этой глупой стране? Не очень-то приятно молодому джентльмену из Детройта, который самой природой рожден для управления автомобильным концерном, шлепать по пустыне. В воспитательных целях куда ни шло, но надо же и меру знать. Требовалось найти здоровое решение — отправить одних восточных солдат усмирять других восточных солдат во имя западной демократии. Отныне буддисты будут убивать мусульман во имя христианской цивилизации. И если подумать здраво: чем бы таким осмысленным могли заниматься монгольские чабаны, если бы не эта благостная историческая миссия? Разумность такой посылки не вызывала сомнений.

Президент Америки секунду поколебался, подержал перо на весу — минута значительная, должна запомниться зрителям: вот и еще одна страна мира берет на себя ответственность за демократию. Что ж, шествие исторического духа неумолимо, он идет вперед и никого не спрашивает о разрешении. Идет себе и идет, а те, кто не догадались пристроиться за ним, — пусть пеняют на себя. Президент поставил подпись, передал протокол своему косоглазому коллеге с блинообразным лицом. Оловянные глаза президента Монголии выражали некоторую растерянность: он не собирался так далеко идти и продолжать дело своего далекого предка Чингисхана, он и не чаял разрешить давний спор меж Тамерланом и Баязетом, войдя в конфликт со стороны, а вот — пришлось. Он хлопал узкими глазами, ставя закорючку в углу исторического документа.

Президент Америки поднялся с кресла, подошел к микрофону своей небрежной техасской походкой, сказал монгольскому народу несколько ободряющих фраз.

— Монголы, — так сказал президент свободной страны, обращаясь к народу страны менее свободной, но исполненной благих стремлений, — знаете ли вы, какую важную задачу сегодня решаете? Знаете ли вы, что способствуете преобразованию мира в подлинно демократических целях? Вы утверждаете либеральные ценности, вы отстаиваете свободу личности, мир гордится вами. — Президент сделал паузу и — в лучших своих традициях — обвел собрание задумчивым, проницательным, чуть грустным взглядом. Все-то знал этот маленький человек, обо всем-то он подумал. — Свобода слова, самовыражения, гражданские права — вот что обретет народ Ирака благодаря вам.

И монголы, обступившие невысокого человечка с хитрым лицом, человечка, который олицетворял прогресс и историю, хлопали в желтые ладоши.

Гриша Гузкин, расположившись в уютном лобби гостиницы «Черри-Недерланд», смотрел то на огромный экран телевизора, то в широкие окна на зелень Центрального парка, то на своих собеседников — жену Сару Малатеста и верного друга Оскара Штрассера.

— Ну вот, решение и найдено, — сказал Оскар Штрассер, одобрительно кивая на экран, — рано или поздно, но решение находится для всего. Когда существует лишь одна проблема, решить ее тяжело, но если есть две проблемы — гораздо легче: надо сделать так, чтобы одна решалась за счет другой, не так ли? Восток покорен, и социализм побежден — чудовища съели друг друга; путь свободе открыт.