Учебник риторики. Тренировка речи с упражнениями

Однажды пастор Хармс не подготовился к проповеди, но положился во всем на внушение святого духа. Но оно не явилось, и Клаус Хармс стал заикаться. После проповеди он думал, ужасаясь: «Я ждал внушения, а услышал лишь внутренний голос: Клаус, ты обленился! Никогда больше не выступай без подготовки!». Еще небольшое указание к докладу на съезде или конгрессе: зачастую оратор оказывается в мучительной ситуации: ему необходимо сократить доклад из-за общего недостатка времени. В этом случае лучше всего обдумать две редакции сообщения, длинную и короткую. В большинстве случаев трудно сократить речь, стоя на трибуне. Тогда мы слышим заикание и стоны докладчика, который из-за дефицита времени, к сожалению, не может изложить весь текст. Собравшихся охватывает неловкость, и куцая речь оратора не оказывает нужного действия. Если на съезде выступают ораторы один за другим, то хорошо делают те, кто сокращает свое выступление с учетом содержания и длительности других сообщений.

В этой связи отметим, что благодарные слушатели приветствуют, если Вы вывесите напечатанный на машинке сокращенный вариант доклада, чтобы ознакомить слушателей с существенными пунктами речи. Зачастую рекомендуется разработать в виде ключевых слов тезисы, содержащие главные мысли, которые предлагаются слушателям и образуют основу следующей за докладом дискуссии. Эта очень плодотворная техника работы практикуется сегодня со все возрастающей степенью не только на съездах и конференциях, но также при произнесении обычных докладов и речей.

2.2.2 Документ

Генрих фон Клейст: О постепенной мысленной про-Работке материала при подготовке речей.

Рюле фон Лилиенштерну.

Если ты хочешь что-то познать и не можешь достичь этого, даже постоянно размышляя об этом предмете, то я советую тебе, мой дорогой, поговорить об этом пред- мете с первым же знакомым, которого ты встретишь. От него не требуется умная голова, также я не считаю, что ты должен расспрашивать его, чтобы познать. Напротив, ты должен первым рассказать ему все сам. Я вижу, настало время тебе удивиться и сказать, что в прежние времена тебе советовали говорить только о том, что знаешь. Но ты говоришь знакомому, возможно, не очень скромно, но другое. Я хочу, чтобы ты говорил, исходя из разумного намерения, – познать. Французы говорят: l'appetit vient en mangeant (аппетит приходит во время еды), и это известное положение справедливо и в том случае, если, его пародируя, говорят: l'idee vient en parlant (идеи приходят во время обсуждения). Часто, разбирая деловые бумаги с запутанными спорными делами, я пытался найти точку зрения, с которой все хорошенько обсудить. Обычно я старался рассмотреть как бы в самой освещенной точке, желая все себе объяснить. Или я пытался, как если бы мне встретилась алгебраическая задача, дать основную формулу, уравнение, которое выражало бы заданные отношения, и после вычислений легко находилось решение. И объяснение становилось очевидным, если об этом деле я говорил с моей сестрой, которая сидела позади меня и работала; так для себя я уяснил то, что не мог постичь часовым высиживанием. Узнавал не от нее, не она сказала мне, поделившись собственными мыслями, ведь она не знала кодекса и не изучала Эйлера или Кестнера. И не она искусными вопросами подводила к точке зрения, с которой это объяснение казалось приемлемым. Это мое смутное представление в соответствии с направлением поиска, когда я начинал говорить, приводило меня к полной ясности и со временем созревало в знание. Когда я говорю, я добавляю нечленораздельные звуки, растягиваю союзы, часто использую дополнение в тех местах, где оно совсем не нужно, и пользуюсь другими уловками, удлиняющими речь, чтобы выкроить время, нужное для формирования моей идеи в мастерской разума. При этом мне мешает движение сестры, которым она как бы хочет прервать меня: мое напряжение из-за этой посторонней попытки прервать речь растет, и повышаются мыслительные способности, как у великого полководца, который под давлением обстоятельств напрягает все свои силы. Я думаю, что великие ораторы, раскрывая рот, еще не знают, что скажут. Но убеждение оратора в том, что он необходимые мысли черпает из обстоятельств и из возникшего возбуждения своей души, делает его достаточно смелым, чтобы говорить, надеясь на удачу. Мне пришли на ум «молнии» Мирабо, обрушенные на церемониймейстера, после заседания королевского правительства, распустившего Генеральные Штаты. Церемониймейстер вернулся в зал заседаний, где еще находились депутаты Штатов, и спросил, слышали ли они приказ короля?

«Да, – ответил Мирабо, – мы слышали приказ короля. Я уверен, что его миролюбивое начало не предполагает штыки, которыми закончит. Да, милостивый государь, – повторяет еще раз Мирабо, – мы его слышали.»

По темпу речи, повторению слов видно, что Мирабо совсем еще не знает, что сказать и продолжает:

– Однако, кто дает Вам право, – теперь у него в голове возникает источник неслыханных представлений, – нам передавать приказы? Мы – представители нации.