Вам самим много приходилось слышать «спасибо» и «пожалуйста»? Особенно в транспорте?
Ну так и НЕ БУДЬТЕ ВЕЖЛИВЫ. НЕ ТОЛЬКО ВЗАИМНО, НО И ВООБЩЕ.
Заповеди «Не лги», «Не убий», «Не укради» создавались в определенных исторических условиях и были рассчитаны на примитивное сознание первобытного человека. У нашего цивилизованного современника такое мракобесие, как эти правила, способно вызвать разве лишь снисходительную улыбку.
Ныне устаревший призыв «Правду, ничего кроме правды!» должен быть заменен более свежим и отвечающим духу времени: «Ложь, ничего кроме лжи!»
Тогда, после всего, что со мной произошло, после того, как Маргарита бросила меня, а Маркофьев воспользовался моей доверчивостью, я существовал как на автопилоте. Выполнял все по заведенному порядку: завтракал, брился, шел на службу, отсиживал положенное количество часов.
Мне казалось: то, что со мной случилось, — очень стыдно, позорно, я никому не рассказывал об этом, скрывал даже от родителей. Но вот где мне было жить?
— Подумаешь! Все друг друга бросают — и не тушуются. Чего тебе плохо? Чего ты все время хнычешь? Какую обузу я с тебя снял! Жену и дочь! А ты недоволен. Другой бы прыгал от радости, — вразумлял Маркофьев.
Его забота обо мне была трогательной. Он приезжал ко мне на работу чуть не каждый день. Мы запирались в кладовке или подсобке — там, где никто не мог помешать нашей беседе. Маркофьев смотрел на меня проникновенно — в том смысле, что взглядом проникал в самое мое сердце. И что-то в нем читал. Мы пили спирт. И мой друг меня успокаивал. Я слушал его и начинал верить, что и в самом деле все у меня складывается не так уж скверно.
Зачем она вам нужна-то, жена? Если удастся ее удачно сбагрить — считайте вам повезло. (А и неудачно — тоже).
ЕСЛИ ПО НЕОСМОТРИТЕЛЬНОСТИ У ВАС РОДИЛСЯ РЕБЕНОК — СТАРАЙТЕСЬ СПЛАВИТЬ И ЕГО. С ним только сплошные заботы и переживания: готовить уроки, нервничать, если приходит поздно, выслушивать его хамство — зачем вам все это?
Да, жить мне стало негде, и я вернулся домой, — к родителям. Поселился в комнатке, которая раньше была моей. Здесь по стенам все так же висели акварельные изображения кораблей с алыми парусами и пиратских бригов, стояли книжки, которыми я зачитывался в детстве. «Дети капитана Гранта», «Остров сокровищ», «Капитан Сорви-голова», «Граф Монте-Кристо», «Три мушкетера»… О, как все это было близко и дорого! Вздымались огромные волны, суда с черными пиратскими флагами гнались за парусниками благородных морских путешественников. Отважные мореплаватели вступали в схватки с бандитами, защищая друг друга грудью, каждую минуту готовые отдать жизнь — за товарища. Я знал, что миновали времена пиратов и искателей сокровищ, но не прошли времена чести и благородства. И еще я с самого раннего возраста знал, что если понадобится, то и я грудью заслоню друга, а он прикроет меня. Я верил: у меня будет такой единомышленник и соратник, я встречу его. И может быть, и мы будем сражаться спиной к спине у мачты — против тысячи вдвоем…