Но моя мысль бежала по другому руслу. Если будет холодно, то как же должны замерзнуть легкомысленные девушки, которые, конечно же, ни о чем не позаботятся заранее? Значит, следует захватал теплые вещи и для них. (А эти женщины и девушки как раз и были заняты тем, что наводили марафет, по их разумению одежды следовало надевать как можно меньше). В результате я отправлялся в плаванье укутанный, будто ехал на Северный полюс, да еще волоча на себе мешок с теплыми вещами для других. Для тех, которые ехали как попрыгуньи-стрекозы — в легких платьях и маечках, намереваясь согреться совсем другими способами. И они выпивали, жарили шашлыки, танцевали под громкую музыку на палубе, а потом исчезали парочками или целыми веселыми компаниями. В то время как я, стоя в одиночестве на корме и набросив поверх свитера тяжелый бушлат, смотрел на звезды.
Разве это не глупо — думать о других и за других? Не о себе, а о ком-то? Они ведь даже не узнают никогда, что вы о них думали. У них другие проблемы. Но если вам нравится…
Приносили блюдо вареных раков. Никто не успевал опомниться, а Маркофьев стремительно набрасывался на яство, отрывал и съедал все раковые спинки, оставляя нерасторопным сотрапезникам лишь твердые панцири и не менее твердые лапки. Беднягам приходилось довольствоваться обсасыванием этих малоаппетитных частей рачьих корпусов.
— Кто смел, тот и съел, — улыбался он, запивая шутку водкой. — Чему учит пример рака?
Что КРАСНЕТЬ НАДО ТОЛЬКО В САМЫХ КРАЙНИХ СЛУЧАЯХ.
Маркофьев опрокидывал в себя один фужер водки, затем второй. А потом и третий. И закусывал черной икрой.
О, как восторженно все на него смотрели!
Иногда мы так увлекались пароходными прогулками, что путешествовали месяц, и другой, и третий. И даже забывали проследить, чтобы провиант загрузили в трюмы. Так и плавали, причаливая во всех населенных пунктах и закупая все мыслимое и немыслимое съестное. Маркофьев при этом говорил:
— Отказывать себе в углеводах, жирах и калориях — только лишь из боязни растолстеть? Нравится кушать — ну и ешь. Еще чего — держать себя в узде! К дьяволу все запреты! Ешь что хочешь, пей что хочешь, делай что хочешь. Сидеть на диете, чтобы этим бездельникам из института легче было потом тащить гроб с моим высохшим телом? Черта с два, путь потрудятся хотя бы на похоронах, если не желают вкалывать при моей жизни.