Учебные часы

— Я за еще одним стаканом пива. Кто-нибудь чего-нибудь хочет? — спрашиваю я, не дожидаясь их ответов и уже направляясь в сторону кухни. Одинокий бочонок на желтом линолеуме призывает меня, и я отвечаю на его зов.

Рядом с ним? Джеймсон Кларк.

Какое совпадение.

— Погоди, давай налью, — я тянусь к крану на бочонке, беру красный стаканчик из ее рук и несколько раз сильно нажимаю на ручку.

Несмотря на ревущую музыку заполняющую дом, мне все равно удается поймать звук постукивания ее ноги по полу кухни.

— Ты должен мне больше, чем одно ничтожное пенное пиво, Освальд, — дразнит она.

Как она только что назвала меня?..

— Освальд? — я оглядываю толпу вокруг нас. — С кем ты, черт возьми, говоришь?

Джеймсон морщит нос, отчего веснушки на ее переносице подмигивают мне.

Это вроде как чертовски мило вообще-то, или это всего лишь говорят три порции пива, которые я уже прикончил?

— Эм, с тобой? Оз. Освальд.

И я начинаю смеяться громким, раскатистым смехом, который отзывается эхом в маленькой сраной кухоньке.

— Ты серьезно не знаешь, кто я?

Она поджимает губы и делает изящный глоток из красного пластикового стакана, стуча указательным пальцем по краю, пока пьет. Тонкая линия белой пены покрывает ее верхнюю губу.

— Не знаю… а должна?

Полагаю, это и есть ответ на вопрос.

— Милая, Оз — это прозвище. Неужели ты еще не погуглила меня?

Она закатывает свои смеющиеся голубые глаза.

— Уверена, ты гуглишь себя достаточно за нас обоих.

Черт, она права. Я очень часто себя прогугливаю.

Тем не менее, я напираю.

— Не может такого быть, чтобы ты меня не знала.

Она искоса смотрит на меня, размышляя. Постукивает по щеке кончиком указательного пальца.

— Ты актер? Я видел тебя по телевизору? — она щелкает пальцами. — Знаю — твой отец важный политик. Президент или кто-то еще? Нет? Хммм…

Моя улыбка становится шире.

— Ты — саркастичная маленькая засранка, знаешь ли?

— От тебя я приму это за комплимент. К счастью, мой сарказм, как правило, знак расположения, когда мне кто-то нравится.

— Вау, так это ты сейчас любезна? — через плечо я смотрю как «трах-подружка» и другая девушка пропихиваются сквозь толпу в нашу сторону. Они останавливаются, когда оказываются подле Джеймсон, обе прихорашивают свои длинные светлые волосы кокетливыми, хорошо отработанным движениями.

Даже стоя между ними двумя, Джеймсон продолжает меня дразнить.

— Конечно, я любезна; ты должен мне двести пятьдесят долларов. Или уже забыл?

— Как я вообще мог забыть, когда ты всеми силами стремишься напомнить мне? Вместо наличных, почему бы нам не подойти к вопросу творчески?

Она приподнимает ухоженную бровь.

— Творчески?

— Да. Есть и другие способы, которыми я могу заплатить тебе, начиная с того, где я на коленях и работаю языком. Или, если ты не фанатка оргазмов, я дам тебе…

— Прекрати! — выкрикивает поспешно Джеймсон, поднимая руки в универсальном жесте для тайм-аута. — Не продолжай! Боже. Ладно, хорошо. Как насчет того, чтобы просто заплатить мне, когда они отдадут тебе деньги?

— Ты не дала мне закончить то, что я собирался сказать.

— Поверь, я знаю, к чему все шло.

Рот «трах-подружки» раскрывается:

— Э-э, Джеймс, не хочу прерывать, но… почему Оз Осборн пытается заплатить тебе сексуальными услугами? — ее грудь выпирает, сиськи выставлены напоказ в ярко-розовом топе с округлым декольте, ее обесцвеченные волосы искусно завиты и рассыпаются вниз по спине. Она снова перекидывает их через плечо и широко улыбается.

Мило. Очень мило.

Готов поспорить, очень дружелюбная.

Она такая сногсшибательно горячая, не удивительно, что Паркер постоянно трахает ее.

Если Джеймсон и замечает, что я обращаю внимание на ее подругу, то никак не комментирует. Вместо этого она делает большой глоток пива, в результате чего на ее верхней губе остается очередная пенная полоска. Я отвожу глаза от груди ее подруги, а затем наблюдаю, как выскальзывает бледно-розовый язычок Джеймсон. Слизывает пену. Жадно снимает еще больше пены с верхушки красного стаканчика, словно это взбитые сливки.

Джеймсон берет себя в руки, обмахивая лицо, прежде чем представить своих подруг.

— Э-э, Оз, это мои подруги, Элисон и Хейли. Элисон и Хей — ну, вы, очевидно, уже знаете, кто это, и полагаю, что вам не было нужды его гуглить.

Девушки переводят взгляд с меня на нее, ржавые колесики вращаются в их красивых блондинистых головках.

— Гм… — протягивает блондинка в розовом. — Что между вами двумя происходит?

— Ничего, — невозмутимо говорит Джеймсон, проявляя свою находчивость. — Если не считать того факта, что он должен мне деньги за оказанные услуги.

Ее остроумное замечание заставляет меня подавиться от удивления, пиво из моего рта стекает по подбородку самым несексуальным образом, когда у меня из горла вырывается довольный смешок. Не могу даже вспомнить, когда в последний раз чем-то давился, потому что было смешно, не говоря уже об алкоголе.

Или, может, я просто пьянею.

Прихватив подол рубашки, чтобы вытереть слюни, я с высокомерием отмечаю, что и Элисон и Хейли с жадностью таращатся на выставленные напоказ твердые, плотные шесть кубиков пресса. Я не спешу опускать рубашку.