Учебный брак (ЛП)

— Здравствуйте, мисс Шиан и мистер Хардинг. Полагаю, вы здесь, чтобы отдать письмо с извинениями.

Мэгги Кляйн усмехнулась. Она протянула к нам руку, чтобы взять письмо.

— Не совсем, — сказала я.

Тодд сказал:

— Нет никакого письма.

Мэгги Кляйн сжала пальцы в кулак и медленно убрала руку. Директор Миллер выпрямилась.

— Объяснитесь, — сказала она. Снаружи мегафоны РПОБО начали выкрикивать свою кричалку недели:

— Брак — это выбор! Дайте нашим детям право голоса!

— Нам не за что извиняться, — сказала я.

Мэгги Кляйн неодобрительно фыркнула самым недостойным образом. Я проигнорировала ее.

— Мы играли в ваш курс. Следовали правилам. Делали все, о чем вы просили, потому что вы трясли нашими аттестатами у нас над головой. И да, мы смеялись над этим. Да ладно, вы действительно думаете, что убережете нас от разбитого сердца в будущем, заставляя притворяться сейчас?

Директор Миллер отвела взгляд и посмотрела над моей головой.

— Потому что, судя по тому, что я вижу, в браках и отношениях нет никаких правил. Вы имеете дело с тем, что происходит, как и во всем остальном в вашей жизни. Нет шаблона. Нет долбанных набросков. И это то, что делает отношения интересными, не так ли? Элемент сюрприза.

Тодд добавил:

— Как найти любовь в шкафу уборщика.

Мой желудок опустился. Я не могла поверить, что он произнес это, но я не дрогнула. Неважно, что сказал Тодд, я все исправлю. Я посмотрела на директора Миллер, ожидая, что она кипит от ярости. Но ее лицо не было злым. На нем было написано что-то другое. Что-то более мягкое.

Но не Мэгги Кляйн. Ее трясло. Ее челюсть сжалась, а глаз дернулся. Затем она взорвалась.

— Как ты смеешь высказывать такие обвинения? Вы двое не более чем наглые и несовершеннолетние!

Директор Миллер подняла одну руку и закрыла глаза.

— Мэгги, хватит.

— Хватит? Что ты имеешь в виду под «хватит»? Почему никто не принял мою сторону? Когда мои чувства начнут принимать во внимание? Что насчет меня? Почему все меня ненавидят?

Директор Миллер прошептала:

— Мэгги! Достаточно. Иди в свой кабинет и соберись!

Мэгги Кляйн явно не хотела, чтобы ее сдерживали. Она вся кипела и испытывала необходимость выпустить пар. Она фыркнула, пискнула и, наконец, вышла за дверь. До меня вдруг дошло, что ей, похоже, нужно заняться сексом.

Директор Миллер открыла глаза, а затем рот, чтобы что-то сказать, но внезапно растущий электрический барабанный бой заглушил пение мегафонов. Директор развернулась и открыла жалюзи.

Я перестала дышать.

Огромная группа пикетчиков РПОБО, одетых в радужные футболки, во главе с моей мамой, миссис Беофорт и президентом родительского комитета Сибил Хаттон, шли — хм, танцуя, — и махая радужными флагами и радужными плакатами. Прямо за мамой отец вел радужный фургон со стерео-оборудованием, подключенным к длинному кабелю. Из колонок вырывался техно-ремикс на «It‘s Raining Men».

«Увидимся завтра», сказала вчера мама. «Все готово».

Я понятия не имела, что готовилось. Хотя должна признать, что со стороны моих родителей довольно смело сделать это, так же как и альтруистично. Лично у меня нет никакого способа пережить это. Как вы можете выжить в обществе, если ваши родители ведут гей-парад на глазах у всей старшей школы?

Тодд положил руку мне на плечо и сказал:

— Ну, по крайней мере, я знаю, откуда ты этого набралась.

Директор Миллер подняла руку и снова закрыла глаза.

— Фиона и Тодд, вы свободны. Пожалуйста, вернитесь в класс. Сейчас прозвенит звонок.

Мы с Тоддом, как зомби, вышли из кабинета через кабинет секретаря и дальше по коридору. В каждом помещении, через которое мы проходили, учащиеся и учителя прилипли к окнам, как репейник.

Мы вошли в класс в тот самый момент, как прозвенел звонок, и мистер Тамбор начал кричать на всех, чтобы они отлепились от окон и сели. Я шлепнулась рядом с Мар. Тодд сел со своими приятелями. Я приготовилась ловить шепот и взгляды, вызванные фрик-шоу моей семьи. Когда этого не случилось, я заметила… там были почти все родители. Кажется, даже мама Келли Брукс.

Возможно, я переживу все это.

Через некоторое время из системы оповещения послышался голос директора Миллер:

— Доброе утро, учащиеся. Во-первых, напоминаю, что в пятницу состоится зимний бал для старших классов, и я надеюсь на присутствие там всех старшеклассников и гостей.

Она сделала паузу, и система оповещения щелкнула и завизжала, когда она включила и выключила ее.

— По некоторым причинам я решила отменить программу брачного обучения. Мое внимание привлекло то, что курс слегка… избыточен в своем развитии навыков и узок по своим масштабам. Поэтому я объявляю, что учебные браки в старших классах аннулируются. Все собранные призовые деньги будут возвращены в полном объеме.

Радость разнеслась по школе так, что, возможно, сорвала крышу. Мы были словно приговоренные к смертной казни, которые получили условно-досрочное освобождение. Военнопленные, которых, наконец, освободили. Извивающаяся рыба, которую сняли с крючка и бросили обратно в пенящееся море. И, поскольку динамики системы оповещения есть и снаружи, демонстранты тоже радовались.

Мы свободны.