Учение гордых букашек

Деревня Калинор имела весьма условные границы. Местами стоял частокол, встарь он защищал первых поселенцев от врагов и преграждал путь зверям. Со временем деревенька разрослась, и новые домики разбрелись далеко от частокола, острые столбы кое-где повалили, ради новых проходов и улочек, ворота же остались на своем месте. Правда сохранилась большая деревянная арка без створок. Каждый год ее наряжали, к приезду каравана или рыбаков из соседнего приморского селения. К таким событиям готовились заранее, а этот зимний день не сулил никаких гостей. Голая арка ворот стояла в снегу, и к великому удивлению постоянно снующего народа в нее въезжали одна за другой повозки. Копыта здоровых лошадей поблескивали подковами. Гости приехали явно издалека, что они хотели? Почему никто не выходил наружу? Не отвечали на вопросы жителей и немые возничие, облаченные в красные шерстяные плащи. Большинство жителей столпилось вокруг старой арки, нахмурив брови, другие, более настороженные побежали по домам, прятать ценности и запирать избы на обычно не нужные засовы. Среди гурьбы первым стоял Люко, которого на время отъезда Даскала выбрали главным, рядом Рой и Гудри с дедом Кабаном. Бодрик тем временем шел у повозки, орал грубости молчаливому вознице и всем своим видом воплощал сущее не гостеприимство. Повозки остановились, воины в кольчужных, утепленных шерстью облачениях, при оружии, вылезли на стоптанный снег. Один, самый маленький, горным козлом запрыгнул на одну из повозок и начал разговор:

— Заречный король нарушил обеты и выступил с войском к нашим границам. Йордан ваш повелитель просит помощи в борьбе с захватчиком, в оплату за долгие дни мира. Мы здесь, чтобы забрать провизию и ценности для продажи.

Испуганная мечами толпа шептала: «Красные, красные прикатили». Рой шагнул вперед.

— Забрать из деревни еду зимой, значит обречь всех на голодную смерть, вы просите помощи, но кто поможет нам? Наше поселение несколько обособленно от остальных. Мы одни.

Его прервал старый воин со шрамом на подбородке, что походил на второй рот. Он, обернутый в бордовую мантию, доселе держался в стороне, облокотившись на повозку.

— Это беззубо сказано, мы проделали две недели пути от деревни по ту сторону леса.

Люко задвинул Роя обратно в ряд, и сам обратился к воинам:

— Разве вам не нужны мы сами? Южнее еды завались и серебра поболе нашего.

— Да, и почему вас так мало? Здесь должно пройти целое войско и увезти людей в Рипетру, — вновь влез Рой.

— Помолчи, сопляк, ты больше похож на Гаанскую девку, чем на инкарца, — сказал воин со шрамом. — Лады, мы немного опередили войско и не слишком хотим, чтобы остальные нас нагнали. Говорят, у вас есть корабль, на него-то мы и сядем.

— Дезертиры значит!

— Зови как хочешь, сопляк, а мы пока отправимся, поболтаем с вашими рыбаками. Соберите провизию, и завтра привезите к морю, иначе сами пойдете на мясо. С голода не подохнете, вас все одно заберут в Рипетру.

— А наши женщины? — спросил Гудри.

— Войско прибудет нескоро, успеете добыть дичи для прекрасных жен, если поторопитесь. Выбора у вас мало, будете рыпаться — сожжем деревню.

Колонна повозок развернулась и покатила прочь. Толпа окружила Люко.

— Не вовремя старейшина нас покинул, — сказал он.

— Мы сможем победить их? — спросил Гудри.

— Да, оружия мы с Роем намолотили. Вмажем краснозадым! — ответил Бодрик.

— Там два десятка обученных бойцов, а у нас ломкие мечи да топоры. Даже если осилим, сколько наших погибнет? — сказал Люко.

— Один хрыч на войне подыхать! Сами слышали, войско нас заберет. Хоть этим не позволим ноги о нас вытирать! Мы же инкарцы!

Бодрик вызвал одобрительные возгласы. Рой толкнул разбуянившегося Бодрика.

— Стойте. Войско не придет. Даскал ушел не просто так.

— Твой старейшина не развернет несколько тысяч, — сказал Гудри.

— Просто поверьте, он знает что делать.

— Это ты у нас готов верить всему, ты ведь полез тогда на статую Гебы!

— Заткнись, Гудри, — сказала Рина.

— Да, полез. Да тише вы! — Рой сорвался на крик. Все умолкли. — И я упал. Рина сказала, я сломал ноги, кто-нибудь еще это видел?

Толпа согласно закивала.

— Через пару дней я уже мог бегать, это вы тоже видели. Разве вы не доверитесь такому лекарю? Сколько уже с нами? Люко ты скажи.

— Сколько себя помню, — ответил Люко.

— Охотник Кабан?

— Я помнится, твоего возраста был, когда он пришел. С охапкой огромных капустных листьев в руках. Даже не думал никогда, а он ведь меня старше. Свыклись мы с ним как-то, — долго молвил Кабан.

— Ну, Гудри, деду своему веришь? Мы с Риной видели в его доме то, чего и существовать то не должно. Люко, тебя он назначил старейшиной, тебе решать.

— Я верю Рою, и Даскал нас не подводил. Он не поймет меня, если вернется на пепелище или похороны. Собирайте все и грузите на сани. Выживем как-нибудь.