Учение гордых букашек

Рассала выбежал и тут же вернулся с огромным блюдом, на котором навалены засахаренные фрукты и орехи. Он поставил сладости у ног Адена и скоро каждый суровый мятежник с удовольствием чавкал и слизывал патоку с пальцев.

Вдруг Рассала насторожился.

— Стоять. Прекратили возню!

Моряк припал у полу. Слушая донесения камней Рассала оставался недвижим. Потом резко бросился в общий зал. Каменный люк выкинула из пола подземная сила. Рассала взвыл, и пырнул саблей пришельцев снизу. Сталь ударилась о сталь, из люка выбрался Беладор, а за ним посыпались стражники. Мятежники спустили арбалеты. Крюки врезались в незащищенные головы стражи. Белладор сорвал с себя треснувший под ударом сабли наплечник и с облегчением свободно крутанул меч. Две стаи схватились, и вожаки, Беладор с Рассалой сразу выбрали друг друга. Медвежья битва. Рассала рубил по завязкам, сковыривал с Беладора стальной панцирь. Беладор будто обрадовался, когда от всей защиты остался один нагрудник. В перерыве между звоном, Рассала крикнул

— Писарь, Аден!

Писарь побежал к комнате больного, но обернулся еще раз. Беладор обрушил меч на Рассалу. Тот шагнул в бок и встретил удар, но кожа на его руке еще новая, мягкая, порвалась от столкновения клинков. Рассала выронил саблю, а Беладор закончил удар. Рассала сложился, с разрубленными ребрами и легким. Он со свистом выдохнул последнее слово:

— Аден.

Возрождение

Писарь побежал в комнату Адена. Тот не хотел подниматься.

— Оставь меня, — лепетал он.

Тогда Писарь схватил его за ломкие волосы и стащил с кресла.

— Они нашли нас! Аден, сейчас всех перебьют и придут за тобой! Рассала мертв.

Через безразличную маску вдруг блеснули прежние глаза. Аден слабо повторил

— Рассала мертв.

Аден поднялся, встал на худые ноги, дрожал, но не падал, его глаза теперь смотрели вперед. Трясущимися шагами он подошел к стойке и взял меч. Аден хромал на крики боя. Возрожденная воля птенца тянула его вперед, но тело не справлялось.

— Аден они умирают, чтобы ты жил! Аден, бежать!

Он не слышал. Писарь развернул его и ударил. Аден обмяк, Писарь взвалил его на плечо и понес к выходу за каменной плитой.

Стражники вылуплялись из люка, множились, стрелы прошивали незащищенные, тела. Вооруженный одним безнадежным гневом, всякий бежал на стражников, но силы не равны. Кровь заливала белые стены.

Писарь навалился на плиту. Она поддалась, на беззвучных петлях повернулась и открыла проход. В темном холодном проходе Писарь осознал, что произошло. Еще ночью обещания Рассалы взбодрили его, он верил этому человеку как прочному плоту на реке, а теперь Рассала погиб. Сознание против воли рисовало картины упущенного, издеваясь. Еще и это тело, зачем Писарь его тащит? Если бы Аден не отрекся от дела, все могло пойти иначе. Аден бы придумал путь, заметил бы опасность. Писарь бы не злился так сильно, если бы Аден пытался, но не смог, а сейчас Писарю хотелось кинуть его, взять один из камней что норовил свернуть ногу, и разбить голову этого предателя, который мог, но не пытался. Но нет. Писарь его поставит снова на ноги, выжмет все его силы, и Аден исполнит слово, поможет спасти Талли. Тоннель вывел Писаря с ношей из Гааны. Недалеко берег моря. Писарь положил Адена на траву и принялся искать место, где укрыться. Аден тем временем пришел в себя. Он все понимал, все помнил. Он просил Писаря идти и держаться берега. Сам Аден не смог сделать и пары шагов. Он указывал дорогу, пока Писарь нес его. У крутого берега расположился плавный спуск, похожий на тропу. Только проложили ее не Люди, а отлила сама земля из когда-то жидкой породы. Аден увидел, что Писарь больше не собьется с пути и снова утонул в темноте, только напоследок прошептал

— Найди сестру.

Бабочка

Довольно скоро Писарь устал, Аден весил чуть, но даже дитя от постоянной носки становится тяжким. Писарь уже сомневался, нужно ли идти, может Аден ждал помощи там, где ее не было. Писарь присел, отдышался, положил Адена на ровные камни и продолжил путь один. Он хотел осмотреться, и если Аден ошибся, не нести его лишний раз. Через пару часов, когда Писарь уже был готов повернуть, показался свет в холме. К пещере вел твердый грунт, в стороне стояла карета, такая же на какой увезли жреца Гебы. Девушка в коротком летнем платье под кровом камня варила что-то над огнем. Писарь окликнул ее. Сомнения отпали, это была Элис. Только она как-то преобразилась, распушенные легкие волосы, вместо туго стянутых, босые ноги, вместо мужских сапог и удивленное лицо, вместо твердого и уверенного. Она застыла и смотрела на Писаря, словно лань решала бежать или нет.

— Ты ведь сестра Адена?

— Да. — Она сложила ладони на груди, точно прятала маленького птенца.

— Помнишь меня? Я забирал жреца вместе с Рассалой.

— Писарь, да?

— Нужна твоя помощь, все рухнуло, и Аден…

Не успел Писарь договорить, как она схватила тонкий клинок, сунула за узкий поясок и приготовилась идти.

— Пойдем, я оставил его у побережья.