Учение Храма. Часть I

Океан эфира, это безбрежное, беззвучное, недвижимое зеркало Бога, хранилище всей жизненной сущности всех вечностей, приводится в движение Фохатом, Словом и Божественной Мыслью. Это Вечное Все рассыпается на волны различной длины и силы, облекая души, ожидающие воплощения, их первыми проявленными покровами. Современные ученые зовут их световыми и звуковыми волнами, но средний ученый пока еще не развился до того уровня, с высоты которого он мог бы осознать, что синтез индивидуальных форм множества его инкарнаций (а именно – его персональное «я») является в действительности одной из таких волн эфирного океана, приведенной в движение бесчисленные эпохи назад. И она станет продолжать это движение, пока Божественное Слово, призывающее ее вспять, не будет произнесено спустя многие эпохи, и будет она создавать и разрушать форму за формой посредством мощи своей собственной врожденной жизненной силы на потребу душе – сущности Слова, – изошедшей из глубин этого безмолвного океана. В обширных неизмеримых пространствах небес мириады и мириады волн приводятся в движение Словом, становясь покровами душ, которые когда-нибудь населят другие системы миров, ныне пребывающие в процессе создания.

В начале каждой великой манвантары дается изначальный импульс, долженствующий со временем проявиться в бесчисленных расах существ, которые в будущие эпохи манифестируют как разумные существа на этой и других планетах. Но было бы ошибкой воображать эти синтетические световые и звуковые волны как нечто более низкое по отношению к расе человеческих существ, которые ныне населяют землю. Напротив, они являются первым облачением бессмертных душ, чистых и святых, рожденных Богом. И когда будут пройдены долгие циклы перерождений и душа вновь облечется в бессмертие (сбросив все изношенные одежды своих физических форм, сохраняя лишь знания, силу и опыт, полученные от контакта с материей), она войдет в этот безмолвный океан как индивидуальный дух силы и сияния невыразимого. Я говорю – безмолвный, но это неточное выражение, ибо условия духовной жизни будут беззвучны лишь для физического слуха, хотя и нельзя описать их смертным языком или пером.