Учение Храма. Часть II

В каждом нормальном человеческом существе есть нечто, принуждающее его отказываться принять как окончательное свидетельство слова другого, относящиеся к любому глубокому духовному переживанию. Нечто такое, что принуждает его говорить, как говорил Фома о воспрянувшем Христе: «Если не увижу на руках его ран от гвоздей и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра его, не поверю»[93] – если от человека требуют веры в явление сверхфизического существа. Вероятно, это результат интуитивного восприятия фундаментального единства всякой жизни и Бога во всякой жизни – Бога, благодаря коему любой Его аспект должен быть равно видим и распознаваем всеми его единицами, если его распознает одна из них.

Средний человек недостаточно принимает во внимание законы роста и бесконечные дифференциации материи, через которые выражает себя дух.

До тех пор пока род человеческий физически, ментально и духовно не разовьется до одного и того же уровня в один и тот же цикл времени, всегда должны будут существовать те, чьи духовные чувства чрезмерно или недостаточно развиты – так же как и такие, у кого чрезмерно или недостаточно развиты чувства физические. И поскольку такие различия являются результатом прошлой кармы, нет причин гордиться или поздравлять себя в одном случае или предаваться зависти и самоуничижению в другом в течение любого жизненного цикла. Как следствие, нам следует быть способными принять свидетельство других и стремиться понять логическое обоснование любого сверхчеловеческого явления, особенно когда такие утверждения делаются теми, на чье слово мы положились бы в отношении вещей материальных. Однако многие даже среди законодателей и распорядителей нашей предположительно просвещенной нации примут свидетельство одного человека относительно другого, находящегося под следствием, если это свидетельство будет материальной природы, но отправят того же человека в приют умалишенных на следующий же день, если он осмелится рассказывать о некоем сверхчеловеческом явлении, исследовать которое не в их власти. «О последовательность, ты – сущая драгоценность».

Дабы сдержать обещание, данное мною в первом параграфе этого сообщения, ныне я коротко изложу суть явления, о коем шла речь.

Я сидела на краю дивана, отдыхая после довольно утомительной работы, ни о чем особенно не думая – и вдруг до меня донесся звук сильного, приятного женского голоса, слышавшегося явно издалека и отчетливо произнесшего: «Взгляни на эту сцену!» Меня покинуло всякое ощущение того, что я находилась в огражденном стенами помещении. Я смотрела вовне, в пространство, в котором ряд за рядом, один за другим вставали передо мною силуэты мальчиков, по всей видимости, в возрасте от трех до двенадцати лет. С их смышленых, счастливых лиц ясные глаза смотрели вверх, словно наблюдая некую удивительную сцену. С удивлением глядя на них, я вновь услышала тот же приятный голос, что и прежде: «Даруй им жизнь!» Лица мальчиков постепенно поблекли, и яркий свет затопил пространство, где они стояли, как будто еще одно солнце внезапно пролило свои лучи на эту сцену.

Затем на том же месте соткалась форма богоподобного существа. Богоподобным оно было в облике и чертах своих; но на лице его, чрезвычайно бледном, запечатлелось выражение глубокого горя. Существо лежало на боку, опустив голову на руку, словно было повержено в битве. Видение постепенно пропало из виду, и прямо над тем местом, где лежало поверженное божество, возникли еще одна фигура и лицо, самая мысль о которых даже теперь вызывает у меня благоговение, когда я их вспоминаю. Видение было более пятидесяти футов ростом, с гордой осанкой, со сложенными на груди руками, и глаза его, неописуемо яркие и пронзительные, вглядывались в даль. Лик его, чистый, с правильными чертами, был суров; несгибаемая воля и целеустремленность запечатлелись в каждой черте его. Тонко очерченные, плотно сжатые уста создавали впечатление такой молчаливой, сосредоточенной силы, какая неведома на Земле. Пока я глядела на него в удивлении и восхищении, лик его обратился ко мне, уста раскрылись, и с них слетело одно слово: «Пиши». Я схватила карандаш и принялась торопливо набрасывать нижеследующие слова. Их можно найти на первой странице этого номера «The Temple Artisan» – странице Учителя, как мы ее называем. То, что это послание относится к нынешнему времени, не подлежит сомнению; что те два Великих Существа, которых я видела, были двумя групповыми душами этой Солнечной системы – и в этом у меня нет сомнения. Что это послание адресовано миру и касается всякого человеческого существа, в нем обитающего, – в этом я сомневаюсь еще меньше. Вот это послание.

ВЕЛИКАЯ ПТИЦА