Учение Храма. Наставления Учителя Белого Братства. Часть 1

В начале каждого великого мирового периода человеку дается несколько Божественных Законов. Чем больше эти законы игнорируются, чем быстрее они подменяются иными законами, тем скорее мир и его обитатели будут уничтожены. Два из этих Божественных Законов требуют, чтобы ни один человек не воровал у соседа и не лгал ему. Если же сосед его создаст такие условия, что первый не сможет жить без воровства или без лжи, скрывающей кражу, а затем выстроит долговую тюрьму и заключит его туда посредством каких-либо меньших законов, придуманных им самим, и обоснует их благодаря своей большей ментальной или физической силе – представимо ли, что Божественная Справедливость позволит этому соседу избежать наказания? Если Божественный Закон гласит: «земля – Божья» и по праву является достоянием каждого человека – а несколько людей поделили ее между собою и заставляют подавляющее большинство возделывать ее ради их выгоды – возможно ли опровергнуть Божественный Закон посредством меньших законов, созданных человеком для сохранения права собственности на эту землю? Если Божественный Закон гласит, что человек должен делать добро и не делать зла, а другие люди отбирают у него свободу выбора с помощью законов, которые предписывают ему лишь один способ поведения (не важно, полагают ли они, что эти законы усилят добро – или нет), разве не нарушит человек намеренно эти меньшие законы, чтобы возвратить себе свободу действий, каковы бы ни были последствия? И если род человеческий однажды осознает, что эти меньшие законы были созданы в действительности не ради его безопасности, но ради эксплуатации – разве удержит его что-нибудь от революции в попытке вернуться под водительство Божественных Законов, которые, как люди чувствуют, были сотворены ради их высшей эволюции?

Если судить по нынешнему состоянию мира, то революция, которая угрожала случиться несколько лет назад, когда только начинались открытые призывы к реформам, ныне еще более неминуема, и именно предполагаемые реформы приближают ее наступление – и делают они это внутренними мотивами, несправедливыми методами и неразумными законами, которые быстро низвели бы людей до состояния автоматов, если допустить их укрепление и увековечение.

Смотрите в корень вещей. Не позволяйте себе быть увлеченными поверхностными течениями. Сделайте свой целью ви́дение истины – а не самообман.

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ЖИЗНИ Урок 159

Пока душа человека не достигнет точки баланса – уравновешивающего центра сознания, – он представляет собою плывущее по воле волн, бессмысленное животное, радующееся, когда его нежно погладят; сердитое, а может быть – и злое, когда резко ударят; общительное, приятное, эгоистично-бескорыстное, когда его развлекают, льстят ему или обожают его; грубое, мстительное, а часто и жестокое, когда ему надоедают, игнорируют его или плохо с ним обращаются.

Качества, которые в первую очередь ответственны за эти превращения, были порождены парами противоположностей в его животной душе, и пока не произойдет перемена, которая поднимет эту животную душу до состояния человеческой души, где присутствуют высшие степени и силы тех же качеств и где эффекты действия закона противоположностей возрастают в пропорции к усилиям человека ради повседневных или ежегодных достижений, возможностей для быстрого роста у него крайне мало.

Задолго до того, как ребенок достигает зрелости, он начинает осознавать, что удовольствие и боль могут очень быстро следовать друг за другом.

Неистовые эмоции в одном направлении быстро сменяются равно неистовыми эмоциями в другом. Экстатическая радость – предтеча мрачного призрака страдания; и по мере того как проходит год за годом, человек начинает принимать великую радость с тайным страхом, и этот страх, как правило, оправдывается. Периоды между радостью и скорбью удлиняются, и в промежутке между ними душа вынуждена размышлять над их результатами и усваивать их. Затем наступает долгий период, когда радости жизни становятся редкими, менее яркими и крайне преходящими, а скорби кажутся непрерывными; человек делается неспособным на экстаз, радости его становятся скучны, а периоды заботы, тревог и страха все растут и растут. И, наконец, даже скорбь теряет свою разрушительную силу, страх поглощается безразличием, а истинная радость никогда не входит в его жилище, чтобы задержаться в нем хотя бы ненадолго.