Учение о бытии

Формы мысли ближайшим образом выражаются и отлагаются в языке; в наше время надлежит особенно настаивать на том, что отличие человека от животного заключается в мышлении. Во все, что становится в человеке внутренним, представлением вообще, что он делает своим, проникает язык, а то, что человек превращает в язык и выражает в нем, содержит в скрытом, спутанном или выработанном виде некоторую категорию; в такой мере свойственно его природе логическое или, правильнее, последнее есть его своеобразная природа сама. Но если вообще противопоставлять природу, как физическое, духовному, то следовало бы сказать, что логическое есть скорее сверхприродное, проникающее в весь природный обиход человека, в его ощущение, воззрение, желание, потребность, стремление, и обращающее их тем самым в нечто человеческое, хотя бы лишь формально, в представления и цели. Преимуществом данного языка является то, если он сам обладает обилием своеобразных _{XXVIII}и отдельных логических выражений для определений мысли; из предлогов, членов многие уже касаются таких отношений, которые основываются на мышлении; китайский язык в своем развитии совсем этого не достиг или достиг очень мало, и в нем эти частицы являются лишь служебными, еще очень мало отделенными, как знаки усиления, флексий, и т. п. Гораздо важнее, если в каком-нибудь языке мысленные определения выделяются в имена существительные и глаголы и запечатлеваются, таким образом, в предметные формы; немецкий язык представляет в этом отношении многие преимущества пред другими новыми языками; многие из его слов имеют даже еще ту особенность, что обладают не только различными, но противоположными значениями, так что и в этом нельзя не усмотреть умозрительного духа языка; мышлению доставляется радость, когда оно наталкивается на такие слова и находит соединение противоположного (каковой результат умозрения для рассудка есть бессмыслица), выраженное наивным образом уже лексикально в одном слове с противоположными значениями. Поэтому, философия не нуждается вообще (при употреблении немецкого языка) ни в какой особой терминологии; правда, требуется заимствовать из других языков некоторые слова, которые, однако, через употребление получили уже у нас право гражданства, и аффектированный пуризм там, где он проявляется всего решительнее, был бы здесь всего менее уместен. Успехи образования вообще и в частности наук даже опытных и чувственных, поскольку они вообще движутся в обычных категориях (напр., целого и части, вещи и ее свойств и т. п.), выдвигают постепенно новые мысленные отношения или, по крайней мере, повышают их к большей общности, а потому вызывают к ним большее внимание. Если, напр., в физике получило преобладание мысленное определение силы, то в новое время главную роль играет категория полярности (которая, впрочем, очень `a tors et `a travers проникла всюду, даже в учение о свете) — определение такого различия, в котором различаемое нераздельно связано; огромную важность имеет то, что таким образом удаляются от формы отвлеченности, от такого тожества, через которое некоторая определенность, напр., сила, получает самостоятельность, и выдвигается и становится обычным представлением форма определения различия, остающегося в нераздельном тожестве с собою. Исследование природы, благодаря реальности, сохраняемой ее предметами, приводит к необходимости прибегать в нем к категориям, которых уже нельзя долее игнорировать, хотя бы это приводило к величайшей непоследовательности относительно других категорий, которые также сохраняют значение, и не допускает того, что легче случается в науках о духе, именно перехода от противоположности к отвлеченностям и всеобщности.

Но хотя, таким образом, логические предметы также, как и их выражения, суть нечто общеизвестное в отношении к образованию, тем не менее, как я сказал в другом месте, то, что известно, еще не есть оттого познанное, хотя продолжение занятия известным и может вызвать нетерпение, — а чт'o известнее, чем именно те мысленные определения, которые _{XXIX}мы постоянно употребляем, которые исходят из наших уст в каждом произносимом нами предложении. Это предисловие и имеет целью указать общие моменты хода познания этого известного отношения научного мышления к такому естественному мышлению; вместе с тем, того, что содержится в прежнем Введении, достаточно, чтобы дать то общее представление о смысле логического познания, какое (представление) может быть получено о науке, составляющей самую суть дела, предварительно, до нее.