Учение о сущности

2. Но эта определенность отношения причинности, по которой содержание и форма различны и безразличны, простирается далее. Определение формы есть также определение содержания; причина и действие, обе стороны отношения, суть поэтому также другое содержание. Или, иначе, содержание, так как оно есть содержание лишь некоторой формы, имеет различение в нем самом и по существу различно. Но поскольку эта его форма есть отношение причинности, которое есть некоторое тожественное в причине и действии содержание, то различное содержание связано внешним образом, с одной стороны, с причиною, с другой – с действием; тем самым оно не входит само в акт действия и в отношение.

Таким образом, это внешнее содержание безотносительно; оно есть некоторое непосредственное осуществление; или так как, как содержание, оно есть сущее в себе тожество причины и действия, оно есть также непосредственное, сущее тожество. Это есть, поэтому, некоторая вещь, имеющая многообразные определения своего существования, между прочим и то, что она в некотором смысле есть и причина, и действие. Определения формы, причина и действие, имеют в ней свой субстрат, т.е. свою существенную устойчивость – и притом, каждая свою особую, – ибо их тожество есть их устойчивость; но вместе с тем это их непосредственная устойчивость, а не их устойчивость, как единство формы или отношение.

Но эта вещь есть не только субстрат, а также субстанция, ибо она есть тожественная устойчивость лишь отношения. Далее она есть конечная субстанция, ибо она определена, как непосредственная, в противоположность ее причинности. Но она имеет вместе с тем причинность, так как она есть равным образом лишь тожественное этого отношения. А как причина этот субстрат есть отрицательное отношение к себе. Но то самое, к чему он относится, есть во-первых, положение, так как оно определено, как непосредственно действительное; это положение, как содержание, есть вообще некоторое определение. Во-вторых, причинность ему внешня; тем самым она сама образует свое положение. Поскольку же он есть причинная субстанция, его причинность состоит в том, чтобы относиться отрицательно к себе, стало быть, к своему положению и к внешней причинности. Действие этой субстанции начинается поэтому от некоторого другого, освобождается от этого внешнего определения, и ее возврат в себя есть сохранение своего непосредственного осуществления и снятие своего положения, стало быть, вообще своей причинности._{146}

Так, например, движущийся камень есть причина; его движение есть некоторое обладаемое им определение, вне которого он содержит в себе еще многие другие определения цвета, внешнего вида и т.д., которые не входят в состав его причинности. Так как его непосредственное осуществление отделено от его отношения формы, т.е. от причинности, то последняя есть нечто внешнее: его движение и присущая ему в этом движении причинность суть в нем лишь положение. Но причинность есть также его собственная; это зависит от того, что его субстанциальная устойчивость есть его тожественное отношение к себе, но последнее теперь определено, как положение, и следовательно есть вместе с тем отрицательное отношение к себе. Его причинность, направляющаяся к себе, как к положению или к некоторому внешнему, состоит, поэтому, в том, чтобы снимать последнее и возвращать его в себя через его удаление и тем самым не быть в своем положении тожественным себе, а лишь восстановлять свою отвлеченную первоначальность. Или, например, дождь есть причина сырости, которая есть та же самая вода, как и он. Эта вода имеет определение быть дождем и причиною вследствие того, что она положена в нем некоторым другим; другая сила, или что бы там ни было, подняла ее в воздух и собрала ее в такую массу, тяжесть которой заставляет ее падать. Ее удаление от земли есть определение, чуждое ее первоначальному тожеству с собою, тяжести; ее причинность состоит в том, чтобы устранить его и вновь восстановить это тожество, но тем самым также снять свою причинность.