Учение о сущности

Разрешенное противоречие есть, следовательно, основание, сущность, как единство положительного и отрицательного. В противоположности определение достигло полной самостоятельности; основание же и есть эта совершенная самостоятельность; отрицательное есть в нем самостоятельная сущность, но как отрицательная; поэтому основание есть столько же положительное, сколько тожественное с собою в этой отрицательности. Поэтому в основании противоположность и ее противоречие столько же сняты, сколько сохранены. Основание есть сущность, как положительное тожество с собою, но такое, которое вместе с тем относится к себе, как отрицательность, следовательно, определяет себя и обращает себя в исключенное положение; но это положение есть вся самостоятельная сущность, и сущность есть основание, как тожественная себе и положительная в этом своем отрицании. Противоречащая себе полная противоположность была, стало быть, уже сама основанием; к ней присоединилось лишь определение единства с собою, проявляющееся в том, что из самостоятельных противоположных каждое снимает себя и обращает себя в другое и тем самым уничтожается в основании, но при этом вместе с тем только совпадает с самим _{39}собою, и потому в своем уничтожении, т.е. в своем положении или отрицании и есть собственно лишь рефлектированная в себя, тожественная себе сущность.

Примечание 1-е. Положительное и отрицательное есть одно и то же. Это выражение относится к внешней рефлексии, поскольку последняя установляет сравнение посредством этих двух определений. Но между ними так же мало, как и между прочими категориями, должно быть установлено не внешнее сравнение, а они должны быть рассмотрены в них самих, т.е. надлежит рассмотреть, что такое есть их собственная рефлексия. Относительно же последней обнаружилось, что каждое из них есть по существу видимость себя в другом, и само есть положение себя, как другого.

Хотя представление не рассматривает положительного и отрицательного, как они суть в себе и для себя, однако, оно может узнать из сравнения несостоятельность этого различения, результаты которого признаются твердо противостоящими один другому. Уже незначительного опыта над рефлектирующим мышлением достаточно для удостоверения в том, что если нечто определяется, как положительное, то, исходя от этой основы, оно непосредственно сейчас же превращается в отрицательное, и, наоборот, определенное отрицательно – в положительное, что рефлектирующее мышление запутывается и противоречит себе в этих определениях. Незнакомство с природою последних приводит к тому мнению, будто эта запутанность есть нечто ложное, чего не должно быть, и что должно быть приписано некоторой субъективной погрешности. Действительно, этот переход одного в другое остается простою запутанностью, покуда не существует сознания его необходимости. Но даже для внешней рефлексии легко сообразить, что, во-первых, положительное не есть нечто непосредственно тожественное, а отчасти противоположное отрицательному, и что оно имеет значение лишь в этом отношении, что, следовательно, отрицательное само дано в понятии положительного; отчасти же, что положительное в нем самом есть относящееся к себе отрицание простого положения или отрицательного, т.е. есть абсолютное отрицание внутри себя. Равным образом отрицательное, противопоставляемое положительному, имеет смысл лишь в таком отношении к этому своему другому, следовательно, содержит последнее в своем понятии. Отрицательное же имеет собственное существование (Besteyen) также без отношения к положительному; первое тожественно в себе; но таким образом оно само есть то, чем должно было быть положительное.