Учение об уголовных доказательствах

Анализ этого определения дает нам возможность познакомиться со всеми условиями, при которых можно надеяться, что не вовлечены будем в судебную ошибку доказательством посредством улик. Как известно, к этому доказательству следственный процесс, выработавший формальную теорию доказательств, относился с большим недоверием. Основа недоверия заключалась в том, что доказательство в улике основывается на заключении, а не дается прямо. Юристы инквизиционного периода улику называли вероятностью, подозрением, а доказывание уликами называли судебною вероятностью, прямые же доказательства в известных формальных условиях они называли совершенным доказательством. Они забывали, что всякое доказательство для суда, вне inspectio ocularis, есть лишь вероятность. Переходим к анализу тринадцатого определения.

1. Полное доказательство. Под полным доказательством мы разумеем такое стечение вероятностей, которое способно удовлетворить совесть обыкновенных двенадцати присяжных, относящихся к доказательствам объективно, т. е. не под влиянием политической, coциальной или расовой страсти, или другой какой-либо посторонней правосудию идеи, или какого-нибудь внесудебного знания дела. Введя выражение полное доказательство, мы, конечно, не имеем в виду создать нечто вроде формальной теории доказательств, отжившей свой век и в жизни, и в литературе. Но самое внутреннее убеждение, являющееся истинным критерием достоверности или дающее нужную меру доказательств, представляется в различной степени силы. Начинаясь слабым подозрением, внутреннее убеждение, по мере движения дела на суде, начинает вырастать, крепнуть и достигает наконец такой силы, когда судья сам чувствует всю мощь своей уверенности и безбоязненно дает свой вердикт. "Правильное применение улик на суде, говорит Бэст, как и других видов доказательств, зависит от разумности, честности и твердости суда". Честный человек в делах ближнего видит дальше и глубже, чем прощелыга или плут. То, что кажется знанием людей у плутов и мошенников, есть просто бoльшее знание дурных сторон человеческой природы, основанное на самонаблюдении. Зато плуты и мошенники совсем никогда не видят тех жемчужин, которые, по словам одного поэта, лежат на дне моря, хотя оно и омрачено вздымающими его поверхность волнами. При виде маленькой комнатки Гретхен Мефистофель, циник, вывалявший в грязи свою душу, говорит: "Не каждая так чисто около себя ходит", а Фауст схватывает идеальную сторону и, между прочим, восклицает: "В этой бедности сколько довольства! В этой темнице сколько радости, блаженства… Я чувствую, о девушка, вокруг себя шепот твоего духа порядка и покоя духа, который каждый день матерински наставляет тебя, учит мило покрывать скатертью стол, даже посыпать пол песком… О милая, бесподобная рука! Хижину ты превратила в небесную обитель…" Так же точно при тягостной процедуре обнажения на суде мотивов человеческих трагедий грубый, невежественный и циничный судья видит только одну грязь там, где, быть может, лучшие чувства завели человека в безвыходный туник. В сложных уголовных делах, полных психологических проблем, которые могут выясняться только при помощи улик, нравственная личность судьи играет огромную роль, и в этом, быть может, и заключается самая роковая сторона человеческого правосудия.

Люди нескоро будут говорить на одном языке.

2. Стечение нескольких улик. Для полного доказательства требуется стечение нескольких улик. В старинных теориях улик даже обозначался minimum числа улик, необходимых для полного доказательства. Некоторые требовали не менее двух гармонических улик, другие прибавляли третью, контрольную, поддерживающую связь между первыми двумя. Все это, конечно, произвольно и основано на каких-то соображениях, составляющих все-таки отзвуки старинной формальной теории доказательств. Иногда достаточно одной улики, если она основана на незыблемом законе природы, иногда же мало будет и десяти, если они слабо связаны и неубедительны. Однако в большинстве случаев одной улики недостаточно, и мы не можем не разделять мнения Бэста, опытного юриста, который по этому поводу говорит: "В работе над судебным доказательственным материалом невежество догматизирует, наука теоризирует, здравый смысл обсуждает… Осуждать, особливо в случаях, влекущих смертную казнь, на основании одной улики всегда опасно, и было замечено, что в случаях, где было много улик, судебные ошибки получались оттого, что много доверия оказывалось неопределенным уликам, между тем, как не было доказано ни одного действия обвиняемого, которое было бы близко к самому совершению преступления". Понятно, что раз мы ценим гармонию улик, их должно быть несколько, и притом разнообразных, из разных периодов преступного деяния: замышления, приготовления, совершения, пользования плодами его или скрывания его.