В процессе эволюции эти проводники одухотворяются. Их вибрации поднимаются, и постепенно Эго начинает находить себя подобно тому, как нашел себя блудный сын вдалеке от Отца и необоримо захотел вернуться. Потом посредством определенных процессов он постепенно снова пробуждает космическое сознание. Божественная сила органов, служивших ему духовной оболочкой в далеком прошлом, опять пробуждаются к новой деятельности. Именно так происходит с гипофизом и шишковидной железой. Когда он научится вибрировать (звучать) этими органами, он разовьет новое восприятие, которое можно назвать духовным зрением, так как тогда он увидит Невидимый мир и его обитателей. Есть и другие шаги, посредством которых он может спустя какое-то время стать полноправным гражданином этих областей, все еще живя в физическом теле. Но эту сторону предмета мы пока еще не затрагиваем. Но тем не менее отмечено, что только Дух может привести к вибрации эти малые органы или опять пробудить их дремлющую активность.
Где есть золото, там есть и подделка. У Духа тоже есть своя подделка. Истинный Божественный Дух является эманацией в Боге, не
Поэтому, если человек пропитался ложным духом, духом алкоголя, так что малые органы духовного видения увеличили свои вибрации до такой степени, что может ощущаться Духовный мир, он естественно видит то, что ему близко. Как камертон при ударе по нему вызывает вибрацию других камертонов того же тона, так и каждый притягивается к себе подобным. Эти абсурдные и ужасные фигуры на самом деле имеют эфирную или межэфирную природу, находясь между миром Желаний и эфиром и пронизывая оба мира. Они являются не продуктами его воображения, а более или менее долговечной реальностью, созданной пьяницами и сластолюбцами обоих миров.
Когда ей было примерно восемнадцать лет, ее подруга по имени Мэгги внезапно сильно заболела и умерла у нее на руках. Сразу после того как перестало биться сердце Мэгги, сиделка «действительно увидела, как из тела Мэгги поднимается что-то, по виду похожее на дым или пар, поднимающийся из кипящего чайника. Испарение поднялось на небольшое расстояние и там приняло образ моей подруги, которая только что умерла. Этот образ, сначала неясный, постепенно изменялся, пока не стал четким, покрытым жемчужно-белым, похожим на облако покровом, под которым четко различались контуры фигуры. Лицо было, как у моей подруги, но на нем не было и следа судорог боли, охватившей ее прямо перед смертью».