Ученик

После небольшой паузы дверь приоткрылась и в кабинет вошла работавшая сегодня секретарша. Миловидная Ирочка – всеобщая любимица и всегдашний образец бодрости и элегантности – предстала перед нами с распухшими заплаканными глазами, бледными дрожащими губками и растрепанной прической. Едва войдя в кабинет, она выпалила, нервно комкая мокрый носовой платок:

– Владимир Владимирович, я вам клянусь, я никого в кабинет не пускала и раньше времени из приемной не уходила! Спросите ребят-охранников…

– Ириш, – спокойно и доброжелательно перебил я ее, – скажи мне, пожалуйста, когда ты сама последний раз заходила в кабинет?

Ирина запнулась, испуганно взглянула на меня, но достаточно быстро сообразив, тут же ответила:

– В пятницу, в пять часов вечера я поливала цветы.

– И сейф был закрыт?

– Да я даже не знала, что там есть сейф! На этом месте диплом висел!..

– А разве вы не обязаны осматривать кабинет каждый день? – грубо встрял в разговор Глянц.

– Нет. – Ирина, как маленький затравленный зверек, повернулась в его сторону. – Мы в отсутствие Владимира Владимировича вообще стараемся здесь пореже бывать – нечего нам здесь делать.

Корень одобрительно кивнул головой, а я продолжил свои расспросы:

– А как ты думаешь, Вера Николаевна в субботу заходила в кабинет?

– Нет, не заходила. Во-первых, она знала, что цветы я полила, а во-вторых, она и работала-то всего до двух часов. Нет, я уверена, что в кабинет она не заходила.

– У меня больше вопросов нет, – повернулся я к шефу. Тот кивнул Ирочке: «Свободна…»

Когда Ирина вышла, я встал со своего стула и принялся, шагая по кабинету, размышлять вслух.

– Получается, что кража произошла не раньше субботнего вечера и не позже воскресной ночи. Мне представляется маловероятным, что похитителю помогали ребята из охраны, значит, он попал в здание не известным нам путем. И, конечно, я полностью согласен с Бориси… с Борисом Абрамовичем в том, что без наводки из самой фирмы не обошлось. Необходимо немедленно выявить и убрать Иуду. Правда, остается еще один вариант – возможно, наш уважаемый шеф, по каким-то только ему известным соображениям, сам забрал из сейфа документы и спрятал их в одном ему известном месте. А когда вернулся почему-то раньше времени из Италии, открыл свой сейф и разыграл перед нами весь этот спектакль!

Корень едва не свалился со стола, во всяком случае он моментально оказался на ногах. Все присутствующие с большим интересом молча уставились на него. Володька обвел нас совершенно бешеным взглядом, а Глянц тут же выступил с гневной отповедью:

– Как вам, Милин, не стыдно развивать здесь свои гнусные инсинуации. Владимир Владимирович не способен на такого рода бессмысленные розыгрыши!

– Никаких инсинуаций, – с улыбкой ответил я. – Я просто высказал единственные, на мой взгляд, возможные варианты происшедшего. При этом второй из предложенных мной вариантов, безусловно, предпочтительнее, поскольку сохраняет статус-кво. При первом варианте, то есть при краже документов сторонним лицом, мы вряд ли уже что-либо можем сделать, и нам остается пассивно ожидать дальнейшего развития событий. Мы, конечно, узнаем имя пресловутого Иуды, но я боюсь, что узнаем мы его слишком поздно.

– Так, – прервал мои рассуждения Корень, – все свободны. Всем спасибо за советы. И помалкивайте. Узнаю, что кто-то пустил треп по фирме, голым на улицу отправлю!

Затем он повернулся к нам спиной и, мелькая своими вызывающе белыми шортами, прошествовал на свое рабочее место, по дороге с размаху захлопнув дверцу сейфа. Ребята под грохот металлической дверцы шустро выметались из кабинета. Глянц потрусил в свою отдельную конуру на первом этаже, а я рванул к своему столу, побыстрее припасть к уху своего маленького приборчика.

И все-таки я несколько задержался. В коридоре слонялся взволнованный Женька, нервно перебирая какие-то бумажки. Увидев меня, он быстро подошел и заговорщицки зашептал:

– Когда шеф по Галине по Бланке заслушивать будет?

– Да не волнуйся ты, – также шепотом ответил я. – Ему сейчас ни до Галины, ни до банки, ни до закуски…

– Как это – ни до банки?.. – округлил глаза неунывающий Брусничкин.

– А так. Сам боится в закуску попасть…

Пока Брусничкин переваривал полученную информацию, я прошмыгнул мимо и быстренько проследовал к своему рабочему месту. На ручке моего кейса алела красная точка. Я дождался окончания разговора, а затем открыл «свой чемоданчик». Передняя панель прибора докладывала, что за отчетный период с обслуживаемого телефона было сделано три звонка – два с телефона и один на телефон. Я включил воспроизведение записи.

Сначала позвонил Борисик. На его несколько нервное «Алле» ответил ему уверенный, вальяжный такой, мужской голос: «Ну! Я слушаю вас со вниманием…»

«Мне необходимо срочно переговорить с Иосифом Аркадьевичем».

«А я вам не подойду? И. А. очень занят».

«Я вас прошу передать, что ему звонил Глянц. Я перезвоню минут через…»

Борисик сделал паузу, ожидая подсказки собеседника, через сколько можно перезвонить, но тот неожиданно перебил: «А документы уже у вас в руках?»