Ученик

– Нет, Борисик, ты не прав, – как-то благодушно протянул Корень. – Илюха работал начальником цеха, значит, какой-никакой административный опыт имеет. А кроме того, он поэт – значит, мыслит широко и нестандартно. – Повернувшись к Илье, он продолжил: – Вот, Борис Абрамыч предлагает слияние нашей фирмы с агентством «Ферст СВ». И условия вроде бы неплохие, и перспективы рисуются радужные, а что-то сердце у меня не лежит. Уговаривает он меня, уговаривает, а я все не решусь. Посмотри. – Он двинул к Илье бумаги. – Может, что дельное подскажешь?

– Ну что он дельное подскажет, – взвился с дивана нервный Борисик. – Проблематики не знает, предыстории не знает, договорными вопросами не владеет – хуже, чем просто дилетант, поскольку рассуждать будет явно предвзято…

– Ну почему же предвзято, я как раз верю в его объективность. Помнишь, как он тебя в деканате защищал?

Корень захихикал, вспомнив давнюю историю про напившегося и попавшего в вытрезвитель Глянца. Ребята тогда учились на втором курсе, и Борисика могли запросто вышвырнуть из института, но группа взяла его на поруки, а «общественным» адвокатом выступал как раз Милин. Именно после этого случая Глянц невзлюбил Илью и начал строить ему пакости по мелочам, чем воспитал в миролюбивом Илюхе стойкое отвращение к своей персоне.

– Нет, ты скажи, Илья, сейчас ты пошел бы защищать Глянца? – Корень не на шутку веселился.

Илья бросил на Борисика хмурый взгляд и, расположившись в кресле, начал внимательно изучать переданные ему бумаги. Несколько минут в комнате царило молчание, нарушаемое только сопением Глянца и шуршанием бумажных листов. Затем Илья поднял голову и бросил листки контракта на стол.

– Ну, что скажешь? – Володька был неожиданно серьезен.

– Если ты подпишешь эти бумажки, через четыре месяца останешься с голым задом и без работы, – резко заявил Илья.

– То есть?

– Пункт два-четыре этой бумаженции предусматривает… – Илья выдернул один из листков и принялся читать вслух. – «Объединение всех финансовых, имущественных и интеллектуальных ресурсов…», а пункт шесть-два… – Илья потянул следующий лист, – «Распределение акций производится в зависимости от величины материального или финансового взноса предприятия в уставный капитал объединения». Пунктики не случайно так удалены один от другого. Сопоставь их, и ты поймешь, что сам ты имеешь и внесешь в совместный проект в основном свои связи и деловые контакты, а твой голый, но деловой партнер притянет в уставный фонд пару миллионов долларов и получит не то что контрольный, а весь пакет акций. И тогда твое первое вице-президентство станет не более чем листочком от известного растения, которым ты прикроешься спереди. Но сзади тебе нечем будет прикрыться. Значит, зад голый! А кроме того, есть еще один замечательный пункт… – Илья поковырялся в бумагах и вытащил еще один лист. – Вот, пункт восемь-три, слушай: «Сторона, нарушившая настоящий договор, в добровольном порядке прекращает деятельность в сфере рекламного бизнеса на срок не менее десяти лет». Отлично. Вот и получается – оставить с голым задом и без работы. Я думаю, что, если повнимательнее изучить этот документ, можно отыскать еще пару-тройку ловушек для дурака!

В комнате воцарилось молчание. Корень задумчиво скреб щеку, Глянц сопел на своем диване, Илья перебирал валявшиеся у него на коленях листочки. Наконец Корень задумчиво проговорил:

– Ну что ж, пожалуй, ты, Илья, излагаешь убедительно.

Тут Глянц не выдержал. Он вскочил с дивана и, подскочив к столу, принялся кричать, размахивая руками и брызгая слюной:

– Если вам, Владимир Владимирович, не угодно видеть себя вице-президентом мощнейшей корпорации с миллионными оборотами, которая может стать фактически рекламным монополистом, оставайтесь хозяином своей мелкой конторки. Только учтите, такие предложения дважды не делаются, потом будете локти кусать, да поздно будет. Сегодня вы упускаете уникальный шанс объединения. Вся Европа объединяется, все понимают выгоды слияния и укрупнения, но какой-то специалист по паяльникам высказал свое просвещенное мнение, и вы пошли на попятный. Нечего сказать, нашли себе консультанта. – Борисик поперхнулся словами и, хватая открытым ртом воздух, рухнул обратно на диван.

– Слушай, Борисик, ты-то что так стараешься. – Илья уперся взглядом в сгорбившегося на диване Глянца. – Вон даже Европу приплел. Ну, финансовый гений с техническим образованием, твоя-то какая личная заинтересованность?

Глянц гордо поднялся с дивана и расправил плечи.

– Моя личная заинтересованность – процветание фирмы, в которой я работаю. А ваши, Илья Евгеньевич, намеки и инсинуации не имеют под собой никаких оснований и являются чистой воды провокацией. Но вам не удастся опорочить меня в глазах руководства. Оно сможет отличить слабого рифмоплета от опытного менеджера.

Закончив свое выступление, Глянц «слез с трибуны» и быстрым шагом вышел из кабинета, оскорбленно, но аккуратно хлопнув дверью.

Коренев задумчиво посмотрел на дверь, а затем неожиданно спросил: