Ученик

– Я закончу свои неотложные дела, и потом мы подумаем о твоем будущем, – высказался я с королевским достоинством. – А пока последи, кто заберет то, что мы положили вместо этих бумажек… – Я похлопал по папке. – И сразу сообщи мне. Хорошо?

Домовой опять закивал головой.

– Пока… – попрощался я и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь, ведущую в коридор.

Я успел дойти до своих апартаментов и спрятать папку за старыми эскизами в Толькином шкафу, куда никто, даже сам автор этих эскизов, не заглядывал, когда начал подтягиваться народ.

Присев за свой стол, я открыл кейс и отрегулировал настройку на поставленную в телефон схему, а затем принялся набрасывать текст песенки для телевизионной рекламы сварочных электродов, поглядывая на ручку закрытого кейса, куда был выведен оптоволоконный волос. Теперь, если телефон включат, на ручке появится яркая красненькая точка, а приборчик не только зафиксирует набираемый номер, но и запишет разговор – долго по мобильному трепаться не будут, а минут на десять – пятнадцать установленной кассеты должно хватить. Подбирая рифму к слову «обмазка», я вполуха прислушивался к гулу, постепенно наполнявшему нашу большую комнату, и, как всегда, самыми шумными были телевизионщики. Считая себя основной движущей силой рекламы, они и держали себя наиболее шумно, раскованно. Мне приходилось довольно часто отвлекаться на приветствия, но с расспросами особенно никто не лез, народ у нас был достаточно чуткий. Особенно чутким, конечно, оказался Толик Курсаков, тряхнувший мою руку и пробормотавший:

– Ну что, закопал? Все нормально?

Я молча кивнул в ответ. В нашу залу постоянно заглядывали разные люди – заказчики, монтажники, но что самое неожиданное, дважды заглянул Борисик Глянц – заместитель начальника отдела перспективного развития. Один из моих немногочисленных недругов, он не баловал нашу комнату своим вниманием. Я насторожился. Минут через десять после его последнего появления я поднялся из-за стола и медленно двинулся к выходу. Не доходя до дверей, я свернул в угол, образованный стеной и здоровенным шкафом, и, прислонившись к темной стенке шкафа, сделал вид, что меня нет.

Буквально тут же дверь, находившаяся в двух шагах от меня, распахнулась, и в комнату просунулась лохматая голова Борисика. Оглядев занятых работой людей и скользнув по моей фигуре пустым взглядом, Борисик вошел и обратился к присутствующим:

– А где Илья? Кто-нибудь Милина видел?

Грубый Курсаков, тоже очень не любивший Глянца, не поворачиваясь, громко проворчал:

– Мне представляется, что Илюха потопал за денежкой. Однако не советую тебе его искать, твоя харя еще никому не доставляла удовольствия.

Глянц потоптался у дверей и, пробормотав: «Пожалуй, я его подожду…» – двинулся к моему столу. Присев в кресло, он еще раз огляделся и принял ожидающий вид, а несколько секунд спустя его шаловливая ручонка нырнула вниз и потянула из стола второй ящик.

Сначала он рылся в ящике, делая вид, что ничем не занят. Но, по мере того как для него все яснее становилось, что ящик не содержит интересующих его документов, Борисик все больше и больше волновался, покуда чуть ли не с головой нырнул в несчастную деревянную емкость, разбрасывая ее содержимое. В этот момент Курсаков больно ткнул его острым концом кисти в спину, так что Глянц подпрыгнул в кресле, приложившись головой о крышку стола. А Толька на весь зал заорал:

– Это чтой-то вы, господин Глянцевый, по чужим столам шарите! В этом чужом столе для вас, господин Глянцевый, ничего не положено! А что положено – то не вами, господин Глянцевый, взято будет! Вынь лапы из чужого стола, а то гениальный мазок на рожу наложу!!!

Глянц зашипел, потирая затылок, и вынырнул из ящика. Пнув его ногой, он быстро встал и, пробормотав: «Это я один стишок искал… Срочно нужен…» – быстрым шагом двинул к выходу. Курсаков двинулся за ним, держа на отлете испачканную в краске кисточку. Борисик прибавил ходу, лавируя между столами. Толик не отставал. Наддав еще, Борисик выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. Курсаков, грубо пихнув дверь ногой, заорал:

– Ходют тут всякие начальнички, от работы отвлекают! – и, развернувшись, направился к своему рабочему месту.

Я вышел из своего угла и медленно двинулся к своему рабочему столу. Еще одна деталька встала на свое место.

Интерлюдия