Ученик

На лице парня появилось опасливое выражение. Он поежился. За ложь его могли посадить в карцер или высечь. Но и наследник титула не терпел, когда ему перечили.

– Боязно, вашмилсть, – признался слуга. – Ежли прознают… Вон старый Ганс нас видел, – он указал на прохаживавшегося в сторонке привратника.

Молодой господин оглянулся через плечо на старика. Досадливо поморщился. Но отступать не стал. Выудив из кошеля на поясе две серебряных монетки, кинул Дитмару:

– Держи и не трусь. Одну возьми себе, другую отдашь Гансу. Объяснишь ему, что и как говорить, если спросят. И потом – я приказываю тебе молчать.

Ловко поймав деньги, слуга кивнул:

– Слушаюсь, вашмилсть. Тока вы не забудьте обо мне, ежли чево плохое выйдет. Не дай Господь, его сиятельство гневаться будут.

– Ладно, не забуду, – отмахнулся молодой человек. – Едем, Йоганн, – пришпоривая коня, бросил он оруженосцу. – К заходу солнца мы должны быть в городе.

Йоганн молча послал свою лошадь с места в карьер, догоняя хозяина, бывшего уже за воротами. Слуга посмотрел, как всадники скрылись в глубине обсаженной дубами аллеи. Подошел к привратнику, толкавшему тяжелую створку.

– Давай подсоблю, – сказал он старику.

* * *

– Вот мы и приехали, граф, – Венк указал рукоятью хлыста на маленький опрятный домик под черепичной крышей. – Там всего одна комната, но, поверьте, уютная, как гнездышко голубки. Баронесса лично обставила ее для встречи с вами.

– С любимой и сеновал покажется раем, – улыбнувшись, ответил Виктор фон Рунхофен. – Скажу откровенно, дорогой друг, что мужчине и женщине много не нужно. Иногда даже кровать – лишнее, – он громко рассмеялся.

Швертвальд поддержал, и, хохоча, всадники подъехали к воротам. Их ждали: тяжелые, окованные железом створки тут же разошлись, пропуская верховых в маленький дворик. Следовавший последним оруженосец Йоганн соскочил первым. Отпихнув чужого слугу, сунувшегося помочь молодому графу, он принял поводья его лошади.

Став на землю, фон Рунхофен откинул капюшон плаща и отвел со лба прядь золотистых волос. На его смазливом, разбившем не одно женское сердце лице, появилось нетерпеливое выражение. Он посмотрел на своего спутника – Венк о чем-то шептался со слугой. Заметив его взгляд, рыцарь прервался и с легким смущением сообщил:

– Баронессы еще нет – мы приехали первыми. Так что есть время выпить. Идемте в дом.

– Конечно, – расстегивая пряжку плаща, граф шагнул за фон Швертвальдом. – Надеюсь, она не сильно задержится. Прими, Йоганн, – плащ упал на руки оруженосца.

– Женщинам свойственно опаздывать, – обронил рыцарь. – Сюда, дорогой граф.

Они вошли в маленькую темную прихожую. Налево была кухня с пылающим очагом, впереди – дверь, за которой оказалась роскошно обставленная комната. Чуть ли не половину ее занимала огромная кровать под балдахином, с перинами и шелковыми подушками. Пол укрывали медвежьи шкуры, стены были задрапированы гобеленами с изображениями менестрелей, играющих на лютнях дамам. Повсюду в позолоченных подсвечниках горели свечи.

Венк подошел к низенькому столику, на котором был сервирован обильный ужин – пироги, дичь, десерт. Взял серебряный, украшенный изящной чеканкой кувшин и откинул с горлышка крышку. Вдохнул аромат и блаженно улыбнулся:

– Отличное вино. Думаю, нам стоит выпить за любовь.

– Не откажусь.

Похлопывая снятыми перчатками по бедру, Виктор подошел к приятелю, который осторожно разливал вино по золотым кубкам.

– У баронессы действительно прекрасный вкус, – он еще раз окинул комнату взглядом. – Как жаль, что она замужем.

– Увы, – сочувственно вздохнул рыцарь. – Но любовь способна преодолевать любые преграды. Прошу, – он протянул вино графу.

– За любовь! – коснувшись кубка рыцаря своим, тот сделал глоток. – Хороший напиток. Славное цутхское… Десятилетнее, если я не ошибаюсь.

– Вы правы, – Венк внимательно смотрел на спутника. – Еще?

– Да, конечно, – граф быстро допил вино и протянул кубок. – Однако, крепкий напиток. Фух, как в ноги ударило, – на лице Виктора появилась растерянная улыбка.

– Вы присядьте, – снова беря кувшин, Швертвальд указал свободной рукой на низенький табурет.

– Да… пожалуй… – улыбка сползла с лица Виктора и неожиданно он покачнулся:

– Черт возьми! Мои ноги…

Голос молодого человека прервался, и, выронив кубок, он осел на пол. Глаза фон Рунхофена закатились. Не двигаясь с места, Венк смотрел, как сотрясаясь всем телом, его приятель скорчился на медвежьей шкуре. Конвульсии долго не продлились – вскоре граф замер. Рассеянно вернув кувшин на столик, Венк подошел к несостоявшемуся любовнику. Присев на корточки, шлепнул Виктора по щеке. Ущипнул, что есть силы. Не открывая глаз, спящий поморщился, да и только. По лицу коварного отравителя скользнула удовлетворенная улыбка. Основная часть плана прошла без сучка без задоринки. Можно со спокойной душой похвалить себя… Впрочем, о том, что предстояло дальше бедному графу, Венк, как мужчина, думал без удовольствия.

– Знай, что случится через час – ты бы согласился умереть во сне, – прошептал рыцарь. – Бедняга.

* * *