Ученик

— Мне, конечно, заранее пришлось ознакомиться с тезисами. И то, что меня насторожило ранее, сейчас я услышал в полном формате. И мнение мое однозначно. Судя по реакции коллег, я убедился, что я не одинок. Но буду конкретен, чтобы меня не обвинили в голословности. Так сказать, возьмем быка за рога. Мы видим, что автор выбрал тему на грани философии, лингвистики и антропологии. Нынче стало модой работать в междисциплинарных областях. Появились даже смежные дисциплины. Некоторые толкуют, что именно здесь будут сделаны величайшие открытия, что это первый шаг к синтезу научных знаний. Я же являюсь противником такого синтеза. Это похоже на ситуация, когда одновременно пытаются править экипажем, обедать и курить сигару. Вряд ли тогда получится все три дела сделать хорошо. Скорее всего вы заедите не туда, куда нужно, заработаете язву желудка, а незамеченным упавшим огоньком сигары сожжете этот самый экипаж. И нечего тут ссылаться на Юлия Цезаря. И все же я не буду отрицать, что в пограничных областях могут порой происходить интересные открытия. Мы неоднократно являлись свидетелями этого. Что же интересного постарался открыть нам уважаемый автор? Обратимся к докладу! Господин Клюгер исходит из тезиса о том, что наша речь, любой язык восходят к определенному набору сигналов, при помощи которых общались наши далекие предки. Вполне допускаю, что это именно так. С этим можно согласиться, если не исходить из концепции божественного происхождения языка, дарованного людям свыше. Какие же выводы делает автор, исходя из этого тезиса. Эти сигналы несли определенную информацию: тревогу, боль, радость, похоть и прочая и прочая. Согласимся! Кто бы спорил? Но к каким же выводам приходит автор? Вот здесь и начинается самое интересное. Он безапелляционно утверждает, что на следующем этапе, когда начинают формироваться слоги и слова, в основу их ложатся именно эти звуковые сигналы и поэтому эти слова вызывают соответствующую реакцию, подобную той, которую они вызывали у нашего предка. Ну, допустим возглас У, который означал то, что я заблудился, что я Удалился достаточно далеко, что не могу сам найти обратной дороги, трансформировался в дифтонг АУ, который мы можем и сейчас услышать в лесу. В этом завывающем звуке звучит отчаяние потерявшегося человека. Этот же сигнал содержится и в приставке У: Уехать, Уединиться, Уйти, Убыть и так далее. А мне все эти доказательства кажутся притянутыми за уши и в противовес им можно привести десятки контрдоказательств, которые будут свидетельствовать совершенно о противном…Но потопали дальше! А дальше начинается самый настоящий бред. Если не сказать сильнее! Но я пощажу ваши уши. Господин Клюгер утверждает, что и современные слова, наша речь несут эту сигнальную информацию праязыка. Сознательно, разумеется, мы этого не воспринимаем. Так вот, существует некое протосознание, в котором хранится эта информация, передаваемая от поколения к поколению на уровне инстинктов, и в которой, так сказать, хранится память о нашем древнейшем прошлом. Еще раз повторяю, на уровне рацио мы этого не осознаем. И когда мы говорим, слова воздействуют не только на наше рацио, но и на это протосознание, вызывая самые непредсказуемые реакции, которые мы потом никак не можем объяснить. Для примера автор берет сочетание трех звуков МРТ. Ну, и что? Для нас это ничто, а для него символ смерти. Потяните М — это боль, страдание, когда уже человек не может говорить. Теперь рокочущее РРР — это человек захлебывается кровью. И наконец Т — короткое и резкое, как бросок копья, который ставит точку в уходящей из тела жизни. Всё! Существование человека закончилось. Как поэтично! Но ведь мы же собрались не на поэтический семинар, а на научно-практическую конференцию, на которой каждый пытается отыскать истину. И дальше… А дальше глобальный вселенский бред. Впрочем, этого и следовало ожидать. Коли так, утверждает автор, то можно выработать лингвистические методы воздействия на психику человека, изменения этой психики в нужном нам направлении. Да и вообще очень многое объяснить в нашей психике. Тогда станет возможным программирование и зомбирование человека, получение нужных нам качеств. Молитвы, заговоры, шаманские камлания, всякие припевки, по мнению автора, как раз и являются подтверждением его теории. Это всё способы лингвистического воздействия на психику. Что я могу на это сказать? А на это можно сказать только одно.

Доцент наклонил голову к плечу, выпучил глаза, плотно сжал зубы и издал звук рвущейся ткани. Зал захохотал. Настолько это было неожиданно. Затем яростно зааплодировали. Доцент спустился в зал и сел очень довольный собой. Он чувствовал себя героем дня, размазавшим по стенке этого выскочку.