Ученик афериста (СИ)

Знаете ли вы, что собой представляет мать двоих детей, которая, ко всему прочему, не так давно родила? О, это человек с тончайшей душевной организацией, каким бы жестким и хладнокровным не казался на первый взгляд. И Эмилия Тервиллигер была тому живым доказательством: затронув тему обиженного ребенка с нелегкой судьбой, я мог умело манипулировать ею.

Вот как сейчас.

— Сейчас я пойду на обед, — недовольно сказала она, уже окончательно застегнув платье. — И пока я буду отсутствовать час, очень тебя попрошу не брать у меня из верхнего ящика стола ключ от архива, где с помощью алфавитного указателя ты мог бы найти то, что хочешь.

— Спасибо, — улыбнулся я.

И, когда леди покинула кабинет, я безо всяких угрызений совести полез в ящик стола.

***

Поставив свечу на стол, я уселся перед большим ящиком, озаглавленным буквой «М» и принялся шустро искать нужную мне папку.

Честно говоря, если бы я знал, что в архив может пройти каждый, кто имеет ключ, я бы не пудрил мозги леди Эмилии, а просто бы стащил ключ в удобный момент. Я же заморочался, нацарапав записку охране, подделал ее подпись в конце, однако меня никто и не думал останавливать: я миновал двух мракоборцев с самым непринужденным выражением лица, кажется, их не смутило, что я вообще не работаю в министерстве (а зачем, у меня же есть ключ!).

Дело Карла Морана нашлось довольно быстро, по иронии судьбы, папка располагалась прямо рядом с такой же, но потолще и с фамилией «Малфой». Читать о многочисленных приводах покойного Скорпиуса я не собирался, вряд ли там появится что-то новое и интересное, а вот папку «Моран» выудил из ящика смело.

Надо сказать, что вычитал я много чего интересного. Выяснилось, что по молодости Карл Моран профессионально играл в квиддич: был охотником сборной Ирландии и даже засветился на чемпионате мира девяносто четвертого года. Потом, как гласила весьма кратенькая биография, отсидел в Азкабане два месяца за мелкие кражи. Далее, за убийство Фенрира Сивого был удостоен Ордена Мерлина Третьей Степени, однако остался, как было написано «калекой». Но, что интересно, через два года «калека» уничтожает акромантулов близ Хогвартса в одиночку и начинает карьеру браконьера.

Несмотря на то, что биография казалась мне сначала краткой, читал я довольно долго. Когда же наконец я нашел подшитые листы, озаглавленные единственным словом «Билбери», я довольно усмехнулся.

***

Когда я влетел в уже почти родной мне Отдел Мракоборцев, репортеров не обнаружилось.

Репортерша нашлась в кабинете отца. Рита Скитер, сидя в кресле, кивала каждой реплике, а Прытко-Пишущее Перо по известной всем схеме, писало в блокноте скорее сочинение на вольную тему, нежели записывало интервью.

— Поэтому вклад магловской полиции в расследование все же… — монотонно и как-то не очень уверенно говорил Гарри Поттер. — Ал?!

Рита Скитер так резко ко мне повернулась, что локтем сшибла свое перо, которое тут же случайно перечеркнуло фразу «безответственная халатность».

— Магловская полиция, — протянул я. — Дай угадаю, все еще ищем мифического убийцу Скорпиуса Малфоя?

Судя по взгляду, отец готов был швырнуть в меня чернильницу.

— Удивительно, почему никому не придет в голову, что этот идиот мог самоубиться или сторчаться? Не надо это записывать, Рита, — строго сказал я.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел отец.

— Пришел восхититься тем, как продуктивно идет расследование сомнительного убийства зажратого мажора. Вижу, все силы брошены, даже полиция. Это объясняет, почему отделу некогда и почесаться для того, чтоб отправить убийцу семнадцати человек на скамью подсудимых.

И, не сдержавшись, швырнул на стол отца папку с подписью «Билбери».

— Рита, на выход, — указал я.

Удивительно, но репортерша поспешила подчиниться. Неужто я страшен в гневе?

— Ты что творишь, Альбус? — прогрохотал отец. — Почему ты здесь?! Что это за показательные выступления?!

— То есть, резня в Билбери тебе ни о чем не говорит? — вскинул брови я.

— Откуда у тебя это?

— Нашел в урне для мусора. Оказывается, то, что здесь написано никому не нужно, — огрызнулся я, не в силах сдержать ярость и какую-то даже неприязнь.

Отец глубоко вздохнул, явно с трудом сдерживаясь от рукоприкладства.

— Почему Карл Моран не в Азкабане? — мирно спросил я. — Не спрашивай меня ни о чем. Просто ответь честно.

— Потому что мало улик.

— Семнадцать освежеванных заживо оборотней, чьи шкуры на третий день появились в Лютном переулке, — раздраженно сказал я, раскрыв папку и положив перед папой первый лист. — Показания Розмари Галлагер. Признание самого Карла Морана в убийстве семнадцати оборотней, в числе которых трехлетний мальчик. Этого мало? Опроси своего сраного рыжего племянника, который в тот момент был там. Опроси его, раз уж ты знаешь, где он. Луи видел, как Моран убивал, сам получил ранения. Если тебе не жаль незнакомых оборотней, пожалей хотя бы его.

— Я глубоко соболезную утратам Розмари Галлагер, — поднял руку отец. — Но…

— Но подачка от Карла Морана смягчила твою скорбь?

Если у папы и было что мне сказать, то эта фраза лишила его дара речи, настолько грубо я ее выплюнул.