Ученик еретика

Илэйв потянулся, покрепче сжал шкатулку, дружеским кивком простился с Кадфаэлем и зашагал по тропе, желая поскорее разделаться с последним поручением. Его подстегивало также смутное любопытство и волнение: ведь многое, наверное, изменилось с тех пор, как он покинул дом! Что некогда было близким, стало чужим, вернуться в прошлое не так-то просто. Кадфаэль дружелюбно, но не без легкой зависти проследил, как юноша скрылся за углом.

Дом Жерара Литвуда, как и большинство купеческих домов в Шрусбери, был выстроен в форме буквы «L»; короткое основание выходило прямо на улицу и было прорезано аркой, которая вела во внутренний дворик и сад. Основание «L» имело всего один этаж, там находилась лавка Джевана, младшего брата. В лавке продавали пергамент и хранились выделанные шкуры, из которых его нарезали. Длинная сторона «L», уходившая в глубь двора, была поставлена к улице торцом, на котором красовался островерхий фронтон. Эта часть дома состояла из подвала со сводами и верхнего жилого этажа с высокой крышей, под которой располагались запасные спальни. Постройка в целом не была обширной: в городе, обведенном петлей реки, земля ценилась очень дорого. За рекой, в Форгейте и Франквилле, земли было достаточно, но в пределах городских стен старались использовать каждый дюйм.

Илэйв медлил, не решаясь войти в дом: юноше хотелось разобраться в обуревавших его чувствах. На душе у него потеплело при мысли о том, что наконец он вернулся домой, но узнают ли его, когда он войдет и назовет себя? Дом, который он считал родным и под крышей которого провел много лет, казался ему теперь до странности крохотным. Посреди внушительных базилик Константинополя и необозримых пустынных просторов человек привыкает к размаху.

Медленно вошел Илэйв через узкую арку во внутренний двор. По правую руку находились конюшня, коровник, сарай и приземистый курятник — все точь-в-точь, как много лет назад. Входная дверь, как это всегда делалось в жаркие летние дни, была распахнута. Из сада вышла женщина и направилась к дому с корзиной чистого, свежего белья, которое она только что сняла с изгороди. Заметив незнакомца, хозяйка заторопилась к нему навстречу.

— Добрый день, сэр! Если вы хотите видеть мужа…

Вдруг она застыла, изумленная, не решаясь поверить собственным глазам. Нельзя сказать, чтобы Илэйв изменился за годы странствий до неузнаваемости, но теперь он выглядел зрелым мужчиной. Маргарет никак не ожидала увидеть его, потому что, ступив на английский берег, юноша не успел послать ей ни единой весточки.

— Госпожа Маргарет, вы меня помните? — спросил Илэйв.

Услышав его голос, Маргарет узнала юношу окончательно. Она вспыхнула от радости.

— Ах, дорогой мой! Так это ты! А я вдруг растерялась: уж не призрак ли твой я вижу, ведь я думала, что ты все еще странствуешь в дальних краях… А это ты, живой и невредимый, вернулся из путешествия! Как я рада видеть тебя, милый, и Джеван и Жерар тоже будут рады… Кто бы мог подумать, что ты вот так вдруг будто из-под земли вырастешь! И как раз накануне праздника Святой Уинифред! Пойдем-ка со мной, я положу белье и принесу тебе эля, а ты расскажешь мне, как да что…

Маргарет участливо взяла юношу под руку, провела в дом и усадила на скамью возле окна; она искренне радовалась встрече и потому не заметила напряженного молчания Илэйва.

Супруга Жерара — стройная темноволосая подвижная женщина лет сорока — так и цвела здоровьем. С утра до ночи она хлопотала по дому и слыла рачительной и радушной хозяйкой. Чистота и порядок в доме словно свидетельствовали о жизнерадостной и искренней натуре Маргарет.

— Жерар уехал на стрижку овец, не сегодня-завтра вернется. То-то он удивится, увидев дядюшку Уильяма на прежнем месте за столом! А где сейчас дядюшка Уильям? Идет за тобой следом или его задержали дела в аббатстве?

Илэйв, тяжко вздохнув, сообщил Маргарет печальную новость.

— Дядюшка Уильям не придет, госпожа.

— Не придет? — Маргарет резко обернулась в дверях кладовой.

— Простите, что я принес дурную весть. Мастер Уильям умер во Франции, когда мы уже собирались плыть домой. Но я привез его на родину, как и обещал. Тело его лежит в аббатстве, и завтра будут похороны. Уильям Литвуд упокоится на монастырском кладбище, рядом с другими благодетелями монастыря.

Маргарет, с кувшином в руках, молча стояла и смотрела на Илэйв а.

— Такова была его воля, — пояснил Илэйв. — Дядюшка Уильям завершил все свои начинания и достиг всего, чего желал.

— Не о всяком человеке можно такое сказать, — задумчиво добавила Маргарет. — Что ж, дядюшки Уильяма больше нет. «Дела в аббатстве» — кажется, я так сказала. Я почти угадала… И ты сам, один, вез тело из Франции! Жерар в отъезде, кто знает, когда он вернется. Наверняка он огорчится, если узнает, что не успел отдать последний долг хорошему человеку и доброму родственнику. — Маргарет, стряхнув с себя оцепенение, вновь стала деловитой. — Не кори себя: ты ни в чем не виноват. Ты сделал большое дело, странствия твои закончены, и можно отдохнуть