Ученик философа

Перл прошла за ним по траве до того места, где начиналась тропинка меж деревьев. Она услышала, как хлопнула задняя калитка и завелся мотор такси. Она постояла неподвижно. Потом вернулась в дом. Она посмотрела через дверной проем на прихожую, такую красивую, прибранную, ярко освещенную, и испустила второй вопль, который услышала Алекс в этот вечер; только это был не человеческий крик, а скорее долгий звериный вой. Она вошла в дом и захлопнула дверь с такой яростью, что кусок треснувшего витража в окне лестничной площадки вывалился на траву. Боль пробежала по всему телу, словно вспороли ножом грудь и живот. Перл поднялась к себе в спальню и, как мертвая, упала ничком на кровать.

Том позвонил в дом, где жила Диана. На двери был только один звонок. Адрес Том нашел в старой телефонной книге (в более поздних справочниках Диана не значилась).

— Кто там? — спросила Диана по домофону.

— Джордж, — ответил Том по внезапному наитию.

Диана знала, что это не Джордж — у него был свой ключ, — но все равно нажала кнопку и открыла дверь. Диана уже некоторое время пила в одиночестве, и ей было все равно, кто пришел.

Уэстуолд — небольшой тихий пригород, по общему мнению — скучный (даже в «Трех слепых мышках» после девяти вечера бывает очень немного народу), и Том по дороге почти никого не встретил. Протискиваясь в узкую дверь рядом со входом в магазин ирландского полотна, Том быстро глянул влево-вправо, но на улице никого не было видно.

Он открыл дверь, и, как только начал подниматься по темной лестнице, расположенной сразу за ней, наверху зажегся свет. Том поднялся наверх и оказался лицом к лицу с Дианой, стоявшей у двери своей квартиры.

Она прищурилась. Узнав Тома, она быстро отступила в квартиру. Том резво сунул ноту в закрывающуюся дверь.

— Диана, пожалуйста, я хотел с вами поговорить, на минуту, это насчет Джорджа.

За ногой Том протиснул в щель все тело и начал толкать дверь, в которую с другой стороны упиралась Диана. Он внезапно ощутил волнение, но не счастливое, а неприятное.

Диана сдалась, впустила его, быстро закрыла за ним дверь и сказала:

— Уходите скорей, вам сюда нельзя, я не должна была вас впускать.

Она попятилась из крохотной прихожей в небольшую освещенную комнатку, где из радио звучала поп-музыка. В комнате стоял душный, резкий запах сигарет и вина. Диана забегала, наклоняясь и подбирая вещи, кажется — нижнее белье. Она открыла другую дверь, швырнула туда светлую кружевную охапку и снова закрыла. Выключила радио. Вытряхнула переполненную пепельницу в вазу и пинком загнала под кресло звякнувший пояс для чулок. Теперь в комнате запахло еще и потным нестираным бельем. Том, моргая, рассматривал комнату. Казалось, она была так забита вещами, что им с Дианой придется стоять вытянувшись и держа руки по швам. Сначала он не заметил ни одного стула и не разглядел шезлонга, тоже заваленного одеждой и покрытого шалью с узором «огурцами», скомканной в холмы и холмики. На грязном столике черного дерева стояла бутылка вина, бутылка виски и два стакана. Велюровые занавески были задернуты, две лампы в абажурах с бахромой испускали тусклый розовый свет, и розово светилась узенькая полоска газового огня. Том чуть подвинулся, обнаружил, что его ноге упорно сопротивляется кожаный мастодонт, и, отступив назад, врезался ногой в корзину, полную журналов.

Диана в мягком приторном свете битком набитой комнатки была совсем не похожа на робкую, аккуратную женщину, которую Том встречал в Институте. Здесь она выглядела старше, была ярче, как-то животнее. Волосы, словно лакированные, гладко облегали темную головку и спускались на щеки двумя скобками с острыми кончиками. Желтоватое лицо казалось ненакрашенным, за исключением влажно-алых губ. Глаза ввалились, вокруг них легли тени, обе маленькие ручки побурели от никотина. Диана была в черном платье, которое нравилось Джорджу, старомодном коктейльном платье, купленном в магазине подержанных товаров, с V-образным вырезом, вышивкой из черного блестящего бисера на корсаже и длинной бахромчатой юбкой, из-под которой виднелись блестящие черные остроносые ботиночки на высоком каблуке. Ножки у Дианы тоже были очень маленькие. На худой шее она носила ожерелье из полированных стальных «зубов», плохо подогнанное — зубы врезались в кожу, оставляя красные следы. Она смотрела на Тома, и он тоже смотрел на нее — такую маленькую и трогательную. Он часто видел ее в купальном костюме, но в этом смелом черном наряде и неудобном ожерелье она выглядела гораздо более раздетой. На мгновение он забыл, зачем пришел.

— Уходите, — повторила она, — вам сюда нельзя.

— Вы ждете Джорджа?

— Нет, но он может прийти когда угодно.

— Можно, я побуду минутку? Пожалуйста.

Диана неуверенно села на шезлонг и налила себе еще стакан вина.

— Хотите виски?