Ученик якудзы

По стенам ползали причудливые тени, отбрасываемые множеством курильниц. Иногда свет падал на глаза статуи Фудо Мёо, и тогда они казались живыми.

Додзё не случайно называется местом поиска Пути. Иногда этот поиск приводит к дверям, за которыми лежит знание, запретное для живых. И где ж еще открывать такие двери, как не в древнем додзё?

Они сидели на полу друг напротив друга. А между ними лежал черный камень величиной с человеческую голову, топорщась неровными сколами породы, похожими на окаменевшие суставы сжатого кулака. Руки Виктора от запястий до локтей были покрыты знаками, которые сихан начертал кистью, увенчанной головой не то демона, не то божества, слишком древнего для того чтобы человек смог увидеть в его облике что-то привычное глазу. Знаки не были похожи на иероглифы. Они были вообще не похожи на что-то виденное ранее. Подобное мог нарисовать ребенок или безумец, пытающийся записать свои видения кодом, понятным только ему одному.

Голос сихана был монотонным и размеренным. Слова падали в пространство, словно капли воды на голову приговорённого к старинной китайской казни.

— Считается, что искусство синоби свободно от понятий добра и зла. Это не так. Всё, что идёт на пользу клану, — это добро. Всё, что не несет пользы, — зло. Но есть действия, которые приносят пользу слишком дорогой ценой. К ним прибегают лишь в крайних случаях. Это магия кудзи-кири, «вспарывания девятью знаками». О ней ходит много легенд, но никто на самом деле не знает, что это такое.

Это магия без знака добра или зла.

Что есть добро?

Любой поступок влечет за собой последствия. И поступок, исполненный абсолютного добра для нас, часто обращается противоположной стороной для другого. Одному и тому же действию можно приписать и положительный знак, и отрицательный. Поступок, совершенный без знака, остается чистым, не оцененным поступком.

Магия кудзи-кири не имеет знака, так как использует энергию неживого, не имеющую значения для простых смертных. Многие люди пожмут плечами, услышав фразу «убить неживого». Для них эти слова не имеют не только знака, но и смысла.

Для них. Но не для мага.

Убивая неживого, маг получает многое — но и теряет невообразимо много. Мир мёртвых получает над ним власть, но и он может черпать оттуда силу, невообразимую для смертного. Если, конечно, сумеет правильно совершить Ритуал…

Дрожащие отблески пламени плясали на сколах камня, и казалось, будто черный кулак шевелится, примериваясь, как бы половчее нанести удар. Виктору почудилось, что лежащий справа от него меч тоже шевельнулся, словно боец, разминающийся перед поединком.

— Камень можно разбить на тысячи кусков, но его ками всё равно будет жить, как по-прежнему отражают этот мир осколки разбитого зеркала. Для неживого нет разницы, в каком виде он находится в нашем мире. Результата можно достичь лишь уничтожив его ками. Для этого нужно сделать следующее.

Закрой глаза. Скрести указательный и средний пальцы правой руки так, чтобы средний был сверху. Второй рукой мысленно собери из курильниц энергию огня и сожми ее в кулаке.

Виктор повиновался.

Жар внутри левого кулака возник почти сразу.

— Хорошо, — произнес сихан. — Теперь поднеси скрещенные пальцы к левому глазу. Сконцентрируйся. Вспомни все обиды, всю ненависть, которую только испытывал в своей жизни. Почувствуй, что мир ненавидит тебя, и возненавидь весь мир. Дай священной ярости древних воинов завладеть тобой…

Это была не его ненависть. Столько ненависти не может сгенерировать в себе человек.

Волна мрака, принадлежащая памяти предыдущих поколений, смыла в нем всё человеческое, оставив лишь звериное боевое беспамятство, благодаря которому когда-то в незапамятные времена выживали сильнейшие…

— Не упускай состояния ярости, — сквозь огненно-черную пелену сказала Пустота голосом сихана. — Когда к тебе придут слова Ритуала — не противься им. С каждым словом ярость должна крепнуть в тебе. Не отводи скрещенных пальцев от уровня глаз и не разжимай кулака другой руки, пока не почувствуешь покалывания Энергии Смерти в кончиках пальцев…

На черно-багровой пелене возникли огненные знаки, похожие на те, что были начертаны на его руках. Но теперь он понимал их значение.

Он начал читать, но это было нелегко. Каждое слово отдавалось жесточайшей болью во всем теле. Особенно сильно болели руки, сплетенные из энергетических нитей, и то ли от боли, то ли от ужаса дрожала пульсирующая точка, в которой сходились светящиеся жгуты его кокона. И корчился впереди серый комок плоти, испуганно мерцая белым светом и пытаясь отползти назад.

— Твои скрещенные пальцы — это клинок, который ты закалил в огне своей ненависти, — продолжала Пустота. — Теперь убей неживого и возьми себе силу его ками.

Покалывание в пальцах стало нестерпимым. Страшная, древняя как мир энергия рвалась наружу, движимая лишь одним инстинктом — убить слабого для того, чтобы жить самой. Она требовала выхода…