Ученик Хранителя Cнов

Нина с усилием встала, держась за подлокотники, и молча поплелась за ним.

— Давай мне руку. Закрой глаза и вдохни, как прошлый раз, и просто иди за мной. Представь, что мы проходим через туннель.

— Угу, — сказала Нина и шумно вдохнула.

Эрни, за долю секунды, мысленно перенёсся в прихожую и потянул Нину за собой. Со стороны это выглядело, как в странном кино: сначала в податливую упругую стену тумана впечаталось её лицо, потом туман налип на неё и исчез, её силуэт теперь представлял собой фигуру, состоящую из изумрудной мерцающей дымки, окружённую пустотой. Потом её «реальный» нос, а затем и вся она, появились в прихожей.

— Дыши! — сказал Эрни. — Как ощущения?

— Классно! Как будто джакузи и-и… Сугроб… И батут… Можно ещё?

— Ладно, один раз, знаешь, это не аттракцион: мы не используем магию для развлечений. — Как мог, серьезно, попытался объяснить Эрни.

— Не будь занудой.

— Ладно, поехали, вдох… Выдох.

Нина смеялась, как пятилетняя девчонка, которую, наконец, привели в игровую комнату.

Как говорил Том: «Если детства не было, внутренний ребенок возьмет своё потом».

Они сходили туда-сюда ещё пять раз, потом Эрни, наконец, удалось отвести её в ванную.

В течение следующего часа Эрни снова ходил туда-сюда, выясняя, не готова ли она, наконец, выйти. Из-за двери доносился плеск волн и приятный женский вокал.

Наконец, пение прекратилось, послышался шум сливаемой воды. Нина, сильно пахнущая розами, закутанная в белый махровый халат, возникла в дверном проёме. Она задержалась в проходе, придерживая раздвижные двери руками.

Её джинсы и свитер валялись на мокром кафельном полу. Тапочки она надеть забыла, мокрые босые ступни оставляли влажные следы на порожке.

— Фух. Я как будто в отпуск съездила!

Её голос теперь был звонким и высоким. Впрочем, как и она сама: она определенно прибавила в росте, вытянулась на несколько сантиметров.

Эрни вздохнул с облегчением: русалочьего хвоста у нее не наблюдалось. Чешуей она тоже не покрылась. Вроде бы, всё не так плохо.

Даже лучше, чем было: кожа порозовела и очистилась от веснушек (хотя, на взгляд Эрни, веснушки девушек не портили) волосы отросли, заблестели и загустели, они струились по плечам упругими локонами персикового цвета с розоватым отливом, ногти тоже отросли, окрепли, они имели идеально овальную форму, ресницы стали очень густыми и длинными, глаза немного потемнели и стали ярче, они как будто искрились и сильно блестели.

— Ну что ты меня разглядываешь так, как будто в первый раз увидел! Пойдем в комнату, я танцевать хочу! — сказала она, ритмично хлопнув в ладоши и стукнув по полу пяткой.

— Э-э-э… Ну… Окей. — Эрни был знаком с Ниной полтора года и совершенно ничего не знал о её увлечении танцами.

Едва войдя в комнату, Нина схватила Эрни за руку и закружила его волчком. Они протанцевали по комнате ещё немного, она снова «раскрутила» его — на этот раз так, что он приземлился в кресло — и продолжила танцевать одна, распевая испанскую народную песню. Ей не хватало только кастаньет. Эрни не видел, чтобы такое вытворяла даже Далия, жена Тома, у которой в Испании была собственная маленькая школа танцев.

«Эстас-пэрдьендо'ль- тьемпоо пэнсандоо, пеээнса-андо…» —

чистым голосом на чистейшем испанском распевала Нина:

«Порлокье-мас-ту-кьеэрас-`астакуандо-`астакуаандо…»

Допев песню до конца, она, наконец, остановилась и тряхнула головой, держась за виски. Вид у неё теперь был растерянный и озадаченный.

В следующий раз нужно будет добавить пены «для женщин» поменьше… капельку… самую малость.

— Не знал, что ты так здорово говоришь по-испански.

— Я тоже… — Нина начинала приходить в себя, и, кажется, снова начинала злиться. — Вода в ванне была какая-то… Что ты туда добавил?!

— Э-э-э… Да ничего такого… Просто шампунь с… Э-э-э…

— Эффектом испанского фольклора?

— Прости, я немного перестарался, хотел тебя приободрить. Это… с полки Тома. Я думал, это безобидно. Честно-честно.

— В следующий раз возьму свой шампунь, — ещё хмурясь, но уже более миролюбиво сказала Нина.

— Ну как хочешь, — примирительно сказал Эрни.

— На вот, надень пока вот это, а я загружу твою одежду в машину. — Эрни бросил Нине свои запасные домашние брюки и тонкую водолазку.

Настраивая стиральную машину, Эрни морально готовился к разговору с Ниной, перебирая в голове фразы и доводы. Может быть, после ванны с «эффектом испанского фольклора» она стала менее упрямой и гордой? Конечно, вряд ли. Однако нужно снова попытаться уговорить её бросить эту совершенно ненужную ей изнуряющую работу, иначе неизвестно, чем всё это закончится.

Нина снова сидела, опершись о стол рукой, которой придерживала раскрытый толстый учебник по биологии, лежавший тут же, на столе. Другой рукой она размешивала сахар в чашке с чаем. Её лицо снова побледнело, на нем проступили веснушки. Волосы тоже укоротились обратно, теперь они, правда, были пушистыми и чистыми. Похудевшие угловатые плечи теперь проступали сквозь водолазку Эрни.