Ученик Хранителя Cнов

Эрни налил себе чая и присел напротив Нины, сжав горячую кружку ладонями, как будто это придавало ему смелости и настойчивости.

— На этой неделе ты сдала зачёт по физкультуре рефератом, — сообщил Эрни своим «самым строгим» голосом.

— Правда? А я и не знала, — равнодушно и угрюмо пробурчала Нина. Голос снова приобрел замогильный тембр.

— Мы с Томом написали его от твоего имени, — продолжал атаку Эрни.

— Я не просила тебя об этом. — Нина продолжала стучать ложкой о стенки чашки, не отрывая глаз от учебника биологии.

— Конечно, не просила: меня просил Поль. А учителя физкультуры он просил принять этот реферат вместо тебя самой ввиду «форс-мажорных семейных обстоятельств». Ни Поль, ни Том, ни я не хотим, чтобы тебя отчислили из школы искусств из-за зачёта по физкультуре. Понимаешь?

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сказала «спасибо»? Или «большое спасибо»?

— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу: я хочу, чтобы ты…

Нина не дала ему договорить. Теперь она кричала, стуча ладонью по столу. Кружка упала на бок, перекатилась через стол и разбилась. Учебник по биологии «напился» горячего чая.

— Почему я должна брать твои деньги просто так?! Почему вообще ты указываешь мне, что делать?! Что ты сказал Тому? Что я твоя будущая жена?.. Мы просто друзья! Ты не забыл?!

Эрни взял учебник биологии и стряхнул с него крупные капли чая.

— Пожалуйста, успокойся и послушай: я обещаю, что не заставлю тебя выходить за меня замуж насильно. Конечно, ничего такого я Тому не говорил. Да и вообще: ты же знаешь его, он очень тактичный и скромный. Я просто хочу и могу помочь, и ты ничего мне за это не должна, хорошо?

Нина ничего не ответила. Она была очень бледной и вся дрожала. Вцепившись обеими руками в столешницу, она тяжело опустилась на стул, чуть не упав. Её качнуло так, как будто они катались на лодке в бурю.

Эрни распахнул дверь на улицу и открыл окно, впуская в комнату свежий воздух.

День клонился к вечеру. В её сегодняшнем состоянии биология и математика не имеют никаких шансов. Остаётся надеяться только на то, что завтра она придет в себя.

Эрни собрал и выбросил осколки, протер стол и пол, положил пострадавший учебник сушиться на подоконник.

Нина, кажется, уже не была в состоянии полуобморока. Эрни заварил горячий шоколад, взбил диванные подушки и положил на диван большой плед.

— Допивай шоколад и отдыхай, хорошо? Я в магазин: туда-обратно.

— Угу.

Эрни запустил руку в коробку с наличными, всегда стоявшую на холодильнике, перебрался в прихожую городской квартиры, быстро зашнуровал кроссовки, не вытерев их, и выскользнул в подъезд.

В их районе было немало «старомодных» магазинчиков, в которых можно было найти продукты, привезенные из близлежащих деревень, садовых хозяйств и натуральных ферм. Эрни купил фрукты, изюм, мёд и творог, который выглядел так, что его хотелось хватать руками прямо с витрины и запихивать в рот большими кусками.

Нина сидела на диване, скрестив ноги по-турецки, и листала альбом с какими-то репродукциями.

— Будешь сырники?

— Угу.

— Хочешь, пока включу какой-нибудь фильм?

— Неа.

После ужина Нина уснула, уронив голову на вытянутую руку, лежавшую на диванных подушках. Эрни прикрыл её ноги пледом, и закрыл окно и дверь. Судя по тому, как тихо она дышит, она проспит, как минимум, пару часов.

Можно снять маскировку, немного разгрести насобиравшиеся сны и порепетировать пьесу для отчётного концерта.

Эрни снова начертил мелом на полу возле стены с фотообоями несколько рун, зачерпнул из банки пригоршню маскировочного порошка, легко и осторожно подул на ладонь, направляя магическое облако в сторону стены. Порошок, превратившийся в ароматную дымку, рассеялся по поверхности стены и исчез в ней. На месте стены с яркими фотообоями появился плотный занавес.

Немного порошка просыпалось на пол. На паркете вырисовался верблюд в темных очках, снял очки, подмигнул Эрни и бесследно исчез. Эрни тихо рассмеялся.

Он взял табурет, футляр с лютней и папку с нотами и, отодвинув занавес, вошёл в хранилище. Так Том называл комнату, в которой они собирали и хранили сны.

Из окна на него смотрела огромная круглая апельсиновая луна, висевшая над горизонтом. Шпиль на городской башне блестел оранжевым. Эрни разглядывал город с высоты птичьего полета. Сегодня это был старинный, средневековый город с узкими улочками, вымощенными брусчаткой. Центральную площадь украшала башня с огромными часами. С часами происходило что-то странное: их стрелки быстро вращались в обратном направлении. Когда стрелки проходили полдень или полночь, часы громко трезвонили. На крышах, украшенных крылатыми статуями, суетились голуби. Вдоль стен сновали тощие собаки, просовывая мокрые носы под кованые ворота. Время от времени собаки останавливались и выли на луну. Людей на улицах не было.

На полу под окном было рассыпано нечто, напоминавшее стеклянный бисер. Обе стены слева и справа от окна занимали полки-стеллажи, от пола до потолка. Все полки были уставлены большими стеклянными банками, подписанными почерком Тома. В банках лежал такой же бисер, как и на полу под окном.