Ученик колдуна

Первуше объяснение хозяина не понравилось. Раз скрывает – значит, есть что скрывать. Внешне селянин выглядел обычно, и не пахло от него могильной гнилью или серой. Лучше бы уйти. Хозяин настроение Первуши уловил, уламывать стал:

– Вечер близится. Притомился ты. А у меня ужин в печи поспел, трапезу разделим.

Слаб человек, слова о дармовой еде склонили Первушу к желанию остаться.

– Будь по-твоему, хозяин. Ты на стол накрывай, а я пока нужду справлю.

Необходимости в нужде не было. Первуша хотел без хозяина осмотреть скотный двор. Времени для этого много не надо, глянуть одним глазком. Обрадовавшийся хозяин представился:

– Мышатой меня звать.

– А меня Первушей.

Хозяин ушел в избу. Первуша проследовал в амбар. Здесь полный порядок. Несколько мешков с зерном стопкой лежат. Наверное – под посевную оставил. Следом в птичник заглянул. Ага, не своей смертью куры да утки померли. Перья везде и мелкие капли крови. Похожая картина в свинарнике, только без перьев, а вот капли крови есть. Ни один хозяин птицу или свинью забивать в ее жилище не будет, примета плохая. Еще сильнее укрепился в подозрении, что в деревне не все чисто.

Войдя в избу, повернулся в красный угол, осенил себя крестным знамением на икону Вседержителя, уловив на себе внимательный взгляд Мышаты. Нечисть и нежить образов боятся, а уж креститься вовсе не будут.

Сели за стол. Хозяин расстарался. Миски полные каши, еще яблоки моченые, капуста квашеная, рыбка жареная. Пескари мелкие, но такие самые вкусные бывают. Хлеб нарезанный горкой лежит. Для селянина накрыть такой стол для незнакомца – щедрость, с чего бы это?

Поели. Отсутствием аппетита Первуша не страдал. Утром на постоялом дворе позавтракал легко, а больше за день ни крошки во рту не было, только сил потрачено на дорогу много. Организм молодой, есть хочется. Первуша кашу умял. Пшенка проварена, обильно маслом сдобрена, не пожалел хозяин. Отдав должное пескарям, омыл и вытер руки. Усевшись напротив хозяина, молвил:

– А теперь поведай все, как есть, без утайки. Нечисто в деревне, и птица со свиньями не от болезни померли. Глядишь, и помогу.

– Ты? – удивился хозяин.

– Я, – кивнул Первуша.

– Неуж с нечистью справишься? – уставился на него хозяин.

Думал, после этих слов Первуша позорно сбежит. Но юноша спокоен был, и хозяин начал повествование:

– Началось все с осени, почитай – полгода как. Появился у нас новый мельник. Старый-то помер – возраст. Откуда новый взялся, не знает никто. А только сначала за птицу и скотину кто-то взялся. Утром обязательно две-три мертвые курицы или утки хозяева найдут.

– Может – ласка? Капканы не пробовали ставить?

Ласка – небольшой хищный зверек. Забирался в курятники, птичники, прокусывал домашней птице шеи, высасывал кровь. Прямо маленький вампир. Кто из кур в живых оставался, переставали яйца нести. То ли от испуга, то ли ласка болезнь какую-то передавала.

– Пробовали. Не попадался никто. Сначала не обеспокоились. Потом падеж скота начался. Причем не просто мертвую свинью или овцу находили, а разодранную. Волк бы зарезал и часть сожрал. Одну овцу так и целиком утащил. Народ испугался. Сроду такого в деревне не было. Тихо жили, мирно, без обид. А потом увидел кто-то – мельник в полнолуние на мельнице шабаш устроил. Плясали при огнях, какие-то песни пели.

– Может – на Ивана Купалу? Девки и парни через костер прыгают, хороводы водят.

– Какой Купала поздней осенью? А потом семью растерзали в последнем доме. Он немного на отшибе стоял. Соседи не сразу хватились, что нет Федуниных. Пошли к ним проведать, а они мертвые все. Сами тела бледные, шея изодрана.

Первуша об упырях подумал. Только вурдалаки не нечисть, а нежить. Поднимаются из могил, пьют кровь живых людей. Потому тела погибших бледные, обескровленные. Обычно твари эти появляются с ближайшего кладбища. И поднять их из могил может сильный колдун. Причем колдун добрый на такое не решится, лихо просто разбудить, а управлять не всегда возможно. Тем более книгу Велеса, чей текст вырезан на деревянных дощечках, читали не многие, занимающиеся магией – белой или черной. А вот злые, пакости творящие маги и чародеи и черные книги читают, и заговоры старинные знают, кои передаются от колдуна к колдуну и нигде не записаны. Первуша сразу поинтересовался:

– На кладбище кто-нибудь ходил? Нет ли могил разрытых?

– Не было до тех пор, пока семью Федуниных не похоронили. И пошло: как неделя, так на чью-то избу погибель. Народ в испуге и священника приглашал – окропить избы и постройки святой водой. Да и уезжать стали, у кого было куда. К родне перебрались. Скарб и детей на подводу, только их и видели. Слухи нехорошие о деревне пошли. Пустых изб полно. Заходи и живи. Так обходят все деревню стороной, даже паломники. Во всей деревне в трех домах живут. Я, мельник на другом краю и бабка старая, сто лет в обед ей.