Ученик колдуньи (СИ)

Продрав глаза — под веки словно насыпали песку, — Гвендолин обнаружила, что на улице едва рассвело. В комнате царил промозглый синий сумрак, в подоконник ударяли редкие капли дождя. Выпутавшись из пледа, пригибаясь под пучками трав, Гвендолин босиком пробралась к окну. Подаренный Айхе шнурок никуда не делся. Выходит, и ночной визит не приснился? Очарованная, она перебирала на ладони отполированные бусины из цветного дерева, осколки полудрагоценных камней, морские ракушки и окаменевший панцирь крошечного рачка.

— Кому-то требуется особое приглашение? — в комнату нетерпеливо заглянула Нанну.

— Нет! — Гвендолин торопливо повесила шнурок на шею и заправила в вырез майки. — Уже иду!

Туфли за ночь, разумеется, не высохли, пришлось надевать сырые и холодные, но неудобства мало волновали. Даже ледяная вода, которую Нанну предложила для умывания, не испортила чудесного настроения. Гвендолин с наслаждением поплескала ею в лицо и потерла шею, передернув плечами от волны мурашек, когда проворные капли устремились за шиворот.

— Как спала? — Нанну поставила перед ней кружку с дымящимся отваром трав и миску с кашей. К каше прилагалось варенье. Ни то, ни другое идентифицировать не удалось, но Гвендолин с удовольствием принялась за еду.

— Отлично, — заявила она, стуча ложкой.

Нанну с подозрением прищурилась, однако от расспросов воздержалась.

— Сегодня пойдешь со мной, — сказала она, отламывая кусок хлеба. — Научу тебя чему-нибудь полезному. Есть уже какие-нибудь навыки?

Гвендолин гордо кивнула с набитым ртом:

— Могу помыть пол, почистить обувь, полить цветы, разогреть в микроволновке пиццу, пожарить наггинсы, запустить стиральную машину и развесить белье!

Нанну списком умений своей подопечной не впечатлилась. Наверное, потому, что большую часть не поняла.

— Разберемся.

Ну да. Судя по деревянным кадкам и тазику, над которым Гвендолин умывалась, водопровод изобретут лет через триста, а микроволновую печь — вообще никогда. Любопытно, кто и как наполнял стены-аквариумы в замке Кагайи.

— Хочу подобрать тебе занятие, чтобы не болталась без дела, — продолжила тем временем Нанну. — Хозяйка с тобой ещё не определилась, поэтому в твоих интересах проявить себя как хорошую работницу. Понимаешь?

Гвендолин понимала.

— Доедай, а я пока отнесу завтрак Дориану в лабораторию.

Нанну подхватила тарелку с кашей и кружку чая и только собиралась толкнуть дверь, как та сама распахнулась. Едва не сшибив Нанну с ног, алхимик прогарцевал по кухне своей неповторимой походкой с подскоками и нырнул в подсобку.

— Стеллаж девятнадцать, — донесся оттуда его дребезжащий голос. — Так-так-так, полка номер семь… ага!

Нанну дождалась, пока он появится на пороге, весь пыльный, с паутиной в безобразно всклокоченных волосах и с огромной банкой, зажатой подмышкой. В банке, в мутном зеленоватом рассоле бултыхались маринованные слизни. Или что-то очень, очень на них похожее. Наткнувшись на суровый взгляд, Дориан стушевался и притормозил.

— У меня кончается запас головоногих моллюсков, — объяснил он, выставив перед собой банку, точно щит. — Это последние. Принесешь еще?

— Я тысячу раз просила не носиться, как оголтелый. Ты чуть не выбил у меня из рук свой завтрак. Хочешь остаться голодным?

— Пустая суета, — презрительно скривился Дориан.

— А сломанная шея — тоже? Рано или поздно ты навернешься с лестницы — костей не соберешь!

— У меня закипает элексир спокойствия, — алхимик ткнул пальцем в потолок. — Он срочно требует три четверти моллюска. Это для твоих бедных нервов, женщина. Пропусти, если не собираешься истерить в ближайший месяц.

Тут он заметил Гвендолин, соскребающую с тарелки остатки каши.

— Доброе утро, — чуть заметно кивнул. — Хороший амулет: редкие минералы, устойчивые защитные свойства. Айхе продолжает тебя опекать?

Гвендолин подавилась чаем.

— Дай уже пройти, — Дориан протиснулся мимо Нанну. — И завари новый чай — я не пью с чабрецом.

Нанну покраснела от досады и грохнула тарелкой об стол.

— Хотите, я заварю? — предложила Гвендолин.

— Сама справлюсь. А ты начинай уже спускаться вниз, я догоню.

— Я могу подождать…

— Да что же вы за неслухи?! — вспылила Нанну. — Сказано топать, значит, топай. В этой башне тысяча двести семьдесят три ступеньки. Если не хочешь, чтобы с непривычки отсохли ноги, не торопись и почаще отдыхай.

Гвендолин мигом сдуло с табурета.

Нанну оказалась права: спуск с башни потребовал немало терпения и выдержки. После двухсотой ступеньки колени так устали, начали подламываться. Ругая себя за слабую физподготовку, Гвендолин то и дело усаживалась передохнуть на выступы амбразур.

— Зачем строить такие высокие башни, — бормотала она, собирая волосы в косу, — если в них от силы десять комнат? И для чего нужны бойницы? Здесь бывают сражения? Осады? Восстания челяди? Или загадочная колдунья номер два раз в столетие собирает народное ополчение, чтобы вышибить сестру с насиженного места? Взглянуть бы на нее, кстати. Наверняка похлеще Кагайи будет…

Нанну нагнала ее, едва счет ступенек перевалил за пятьсот.