Ученик колдуньи (СИ)

Не раздеваясь, она забралась в постель и до подбородка укрылась одеялом, чувствуя себя самой несчастной, всеми покинутой и нелюбимой девочкой на свете. На глаза навернулись слезы жалости, и Гвендолин сердито уткнулась носом в подушку. Хватит распускать нюни! Завтра будет новый день, она уедет из проклятого дома к Кирстен или Молли, и никто ни за какие коврижки не заставит ее вернуться!

На столь утешительной ноте Гвендолин уснула, не подозревая о своей незавидной завтрашней участи.

* * *

Должно быть, тетка все-таки дозвонилась до мамы и наврала с три короба.

Гвендолин разбудила настойчивая телефонная трель.

— Да? — спросонья она даже не глянула на экран мобильного.

— Скажи, пожалуйста, как я должна на это реагировать? — с места в карьер начала мама. Ее ледяной тон не предвещал ничего хорошего. — Что ты вчера натворила? Почему Тэххи трезвонила мне полночи и кричала, будто я вырастила неблагодарное чудовище?

Гвендолин с усилием разлепила веки и уставилась на шкаф, который по-прежнему подпирал дверь.

— Доброе утро, мам, — пробормотала она. — Дэнни плюнул в меня вишневой косточкой.

— И?

— И я ему врезала.

— Браво, Гвенни! — тут последовал поток забористых выражений, и Гвендолин решила пропустить его мимо ушей — маму все равно не остановишь. Главное сказано, коротко и без утайки. Пусть теперь как хочет… Одно только вертелось на языке:

— Я ведь просила не отправлять меня сюда.

— Ах, теперь я виновата? — в новой отповеди доступно разъяснялось, почему мама тоже считает ее неблагодарным чудовищем. — Извинись перед тетушкой, когда она вернется! Слышала меня?

— За что?

— Ты меня слышала?

— Но мам, я ей ничего не сделала! Это она таскала меня по коридору за волосы, чуть все не повыдергала!

— Повтори, что я сказала, — мамин голос наполнился истеричным звоном. Видать, Тэххи здорово насела на нее ночью.

— Извиниться, — проворчала Гвендолин, скрестив пальцы. — Я поняла.

— И перед братом тоже!

Это уже ни в какие ворота не лезло.

— Обязательно.

— И чтобы больше ни единой подобной выходки!

— Забери меня домой.

— Не раньше, чем через две недели! Надеюсь, это научит тебя считаться не только с собой.

Связь оборвалась.

Гвендолин резко села на кровати. Две недели — немыслимый срок. Убираться отсюда нужно было немедленно, пока тетушка спит.

Запихав в рюкзак скомканное постельное белье, Гвендолин расправила мятую джинсовую юбку, натянула на плечи куртку и отодвинула от двери шкаф. Часы на экране мобильного показывали половину девятого. Причесаться можно было и по дороге, а зубы чистить вообще не обязательно.

Стараясь не шуметь, она спустилась по скрипучим ступенькам в темную прихожую.

И вот тут ее ждал сюрприз. Входная дверь оказалась заперта на ключ.

Гвендолин подергала ручку что было силы — бесполезно. Огляделась в поисках ключа: для него наверняка приспособлен гвоздик на стене или полочка. Ну где-то ведь он должен быть? Пришлось обшарить весь коридор.

— Не трудись.

Гвендолин чуть не подпрыгнула от испуга. На верхней ступеньке лестницы стоял заспанный, растрепанный Дэнни в пижамных штанах и майке.

— Выпусти меня. Ты ведь знаешь, где ключ, — приказала Гвендолин, соображая, что взяла неверный тон. В нынешних обстоятельствах правильнее было увещевать, а не командовать.

— Я бы с удовольствием, да мама уехала и забрала его с собой, — ехидно отозвался кузен.

— Врешь.

— Больно надо! Мне теперь с тобой весь день торчать, не погуляешь даже.

Кажется, он говорил правду.

Однако Гвендолин сдаваться не собиралась. Она целенаправленно двинулась в гостиную и раздвинула парчовые портьеры. Сверху, с гардин, посыпалась пыль и дохлые мухи. Но ее ждало разочарование: высокие окна запирались крепкими чугунными решетками.

В отчаянии Гвендолин навестила кухню с кабинетом и толкнулась в дверцу черного хода — все кругом было заперто и зарешечено. Тетка замуровала ее с кузеном и испарилась!

— Нечестно! — воскликнула Гвендолин, в последний раз бессильно стукнув кулаком по двери запасного выхода.

— Ну, в моем распоряжении компьютер с приставкой, телевизор и сто двадцать кабельных каналов, — Дэнни пожал плечами и отправился в кухню.

Он надеялся, она станет клянчить что-нибудь из этого списка? Наивный. Впрочем, подкрепиться не мешало.

В холодильнике обнаружился вчерашний сырный салат. К салату кузен не притронулся, он достал из навесного шкафчика пакет чипсов и пачку сока. Радостно возвестил: «Тебе не осталось!» — и был таков. Когда его шаги стихли на лестнице, Гвендолин опустилась на стул, уперлась локтями в колени и спрятала лицо в ладонях. На плечи навалилось тяжелое, дурное оцепенение, какое случается при крайней растерянности. Не хотелось ни шевелиться, ни плакать — только надуться на весь белый свет и отомстить смертельной обидой всем и каждому, начиная с тетки и заканчивая мамой. Сидеть тут до вечера, умирая с голоду и подпитывая раздражение мыслями о том, что все бросили, никто не любит и вообще — теперь ей прямая дорога на помойку есть червяков.