Ученик лоцмана (СИ)

Уж не знаю, что там будет дальше, но если мне удастся-таки выбраться с этого острова без особых потерь — мне определённо захочется сюда вернуться. Непонятно, как это делать, непонятно вообще, возможно что-то подобное, или проходит по разряду иллюзий, но видит бог, я сделаю для этого всё, что смогу. А в идеале — попробовать вернуться сюда не в одиночку, а с небольшой, но тщательно подобранной компанией единомышленников, и вместе с ними попробовать осуществить детскую мечту — попробовать всерьёз сыграть в колонистов острова Линкольна. Я даже размечтался, кто бы это мог быть — например, мои нынешние коллеги из «Аргуса»; трое или четверо любителей фантастики из небольшого самодеятельного сообщества, с которыми мы в течение нескольких последних летразвлекались самостоятельно придуманными словесными играми, которые называли «ситуационками». С одним из них мы даже ходили в парусные походы на катамаранах по озеру Селигер, а годом позже я взял его с собой на Белое море, где мы неделю кряду наслаждались прелестями дикой природы, рыбалки и сбора грибов на одном из осровков близ Костьяна… Пожалуй, нелишними будут и студенты из подросткового водно-туристического клуба, что приобщили меня к парусному делу, двое-трое старых друзей по КСП…

В том, что большинство из них охотно согласится на такую авантюру, стоит только предложить — я не сомневался ни секунды. И дело даже не в окружающем меня в данный момент тропическом рае — дело в том, что потенциальных тайн здесь не меньше, а, пожалуй, что и побольше, чем на том клочке суши, что предоставил убежище капитану Немо — и мне, как, впрочем, и другим читателям мсье Жюля Верна даже в голову прийти не может, какого рода могу отказаться эти тайны…

IV

'День седьмой . Я пишу эти строки уже вечером, когда всё, так или иначе, осталось позади — но с утра, когда я проснулся под усиливающийся вой ветра, ситуация показалась мне по настоящему тревожной. Погода начала портиться; по небу бежали полосы облаков, ветер стал пронизывающим, и далеко не таким ласковым и тёплым, к которому я привык за эти дни. Поэтому я не стал время, разводить костёр и греть завтрак — наскоро ополоснулся, разделил с карой остатки вчерашней трапезы, и не прошло и четверти часа, как мы уже карабкались вверх по гребню, изо всех сил стараясь прятаться за каменными столбами от идущих с океана порывов осетра. По моим расчётам до речки с водопоем нам предстояло добираться не меньше часа; потом ещё часа полтора на дорогу вниз — и молиться по дороге, чтобы ветер не разошёлся настолько, чтобы сделать выход из лагуны невозможным.

Примерно так оно и вышло. Когда мы ступили на коралловый песок, часы, подведённые ещё вчера, указывали восемь тридцать пять местного времени. По дороге я почти на бегу проверил расставленные вчера силки и не остался без добычи — пара птичек вроде фазанов, болтались, прицепленные за лапки к рюкзаку, и Кара с вожделением то и дело на них поглядывала. Но сейчас у меня не было времени возиться с кулинарными экспериментами; пообедаем, в случае чего хлебом и тушёнкой, а пока — каждая минута на счету, погода, чем дальше, тем сильнее портится, и если я хочу добраться-таки до обломков кораблекрушения, поспешать надо изо всех сил.