Ученик лоцмана (СИ)

Сменить проверенный дизель «Штральзунда» на не вполне понятную мне паровую машину Валуэр уговаривал меня с тех пор, как я принял решение пойти к нему в ученики. Конечно, рассуждал он, твой механизм привычнее, да и пользоваться им не в пример удобнее — ни тебе возни с углём, ни потери времени на то, чтобы поднять пары… Только вот топливо для него в Зурбагане, да и в иных-прочих мирах днём с огнём не сыщешь, разве что сырую нефть, а возить соляр с Земли — долго, хлопотно, да и рискованно тоже. Запросто можно в критический момент остаться без топлива, тогда как в паровую топку можно пихать хоть дрова, хоть политое машинным маслом тряпьё — тяга упадёт, конечно, но работать-то машина будет, вращать гребной вал, толкать судно вперёд. И переделки понадобятся не такие уж и кардинальные — разобрать кормовую рубку, служившую машинным отделением, соорудить по бортам угольные ямы, удлинить кокпит так, чтобы было место для машиниста-кочегара.

При известной сноровке, говорил лоцман, ты и в одиночку сможешь управляться и с машиной и с румпелем, но лучше, конечно, подыскать помощника. Вот, кстати, и подходящий кандидат имеется — сын его старого знакомца, оставшийся недавно сиротой, после того, как отец, боцман большого торгового парусника, сгинул где-то в лабиринте Фарватеров. Парню всего шестнадцать, но он отлично разбирается в морском деле, с десяти лет ходил с отцом в море, и к тому же, имеет опыт работы и машинистом и кочегаром.

Я обещал подумать — как и о перспективе установки на «Штральзунд» паровой машины. Пока же у меня имелись иные планы, откладывать которые я никак не мог — особенно, в свете того, что Валуэр сумел выяснить насчёт «солнечного» маяка, того, что привёл меня в Мир Трёх Лун, а потом и указал нам дорогу оттуда.

Канонерка — её название, «Гель-Гью», я прочёл на корме, настолько-то я местный алфавит уже усвоил — прошла, разведённая ею на полном ходу волна слабо покачивала стоящие на бочках шхуны, бригантины и тупоносые кургузые люгеры, занятые, по большей части, на местных каботажных рейсах, в Лисс, Дагон, тот же Гель-Гью. Надо бы обзавестись картой этого мира, подумал я — привык, понимаешь, рассуждать о Фарватерах, далёких Маяках в иных мирах, а что творится у меня под носом, не знаю! Ну, ничего, теперь, когда у меня есть доска-переводчик, дело пойдёт быстрее — навещу книжную лавку, найду что-нибудь по местной истории, географии и политическому устройству — для начала несложное, на уровне школьного учебника. А там, глядишь, и дойдёт дело до занятий в Гильдии…

Канонерка миновала проход в брекватере, коротким гудком поприветствовав блокшив и удостоившись ответного приветствия. Валуэр напоследок, задумчиво посмотрел ей вслед и повернулся ко мне.

— Вернёмся, значит, к нашим баранам, Серж.

—…смотри-ка, он и присказки наши знает! Темнит что-то мастер Валу, ох, темнит…

— К солнечному маяку? — уточнил я. — Который в Мире Трёх Лун?

— К нему… — Валуэр вздохнул, и особого оптимизма я в этом вздохе не уловил. — Сам понимаешь, за ночь я многого узнать не мог. Однако — кое-что выяснил…

Я постарался продемонстрировать максимальное внимание. Особенно стараться, впрочем, не пришлось — тема была самая, что ни на есть, животрепещущая.

Валуэр откашлялся.

— Если вкратце — то всякий набор зеркал, который изготавливают для «солнечных маяков», имеет свои индивидуальные особенности'. Не то, чтобы это делают специально — просто процесс изготовления и полировки зеркал достаточно сложен, с каждым мастер работает индивидуально, и каждый несёт некий свой, уникальный отпечаток. Все об этом знают, никакого секрета в этом нет — как и в том, что мастера, перед тем, как передать своё изделие заказчику, опробуют его и фиксируют эти индивидуальные различия. Опять же, без всякого заднего умысла, просто так уж повелось…

— Значит, изучив эти особенности, мы можем точно установить, кому и когда был продан данный конкретный комплект зеркал? — я сразу уловил главное.

— Именно! — Валуэр хлопнул себя ладонью по колену. — Пока мы знаем только, что изготовил их тот мастер, у которого мы были вчера — есть, знаешь ли, некоторые особенности, сразу видные опытному глазу. Но сложность в том, что таких маяков за последние лет десять было продано дюжины полторы, и из покупателей на данный момент известно только о девятерых. Остальные недоступны — кто погиб в кораблекрушении, кто умер от болезни или по какой-то другой причине, а многие просто сгинули. Оно и неудивительно — такие маяки приобретают обычно первопроходцы, а они рискуют своими головами куда больше обычных Лоцманов и вольных торговцев, перемещающихся по уже открытым Фарватерам…

— Первопроходцы? — этот термин был мне незнаком.