Ученик некроманта. Мир без боли

– Ты не друг, Ливаузье, ты – дерьмо, – мыслеречью обратился к Веридию Батури ибо огонь опалил ему горло и говорить было сложно.

– Один ты не справишься, – вслух отвечал герцог. – Я полечу с тобой, и мы вместе освободим девушку и ребенка.

– Поршивый предатель, я не приму твоей помощи. Не хочу бояться удара в спину, – мысленно ответил Клавдий и, решив не дожидаться, когда регенерация восстановит обожженную кожу, стал медленно плести заклинание, исцеляющее мертвую плоть.

– Они поставили на тебя ловушку, не лезь к ним раньше времени…

– Оплакивай свою дохлую кошку, – зло выдавил из себя вампир, когда залечил полученные раны. – А я обойдусь без твоих советов.

Энин молча наблюдала за разворачивающейся картиной в десятый и в сотый раз прокручивая в голове увиденную сцену, когда Высший вампир пил кровь ее сестры. Теперь Анэт обречена. Ни святая Симиона, ни великодушный Эстер, ни друиды, ни целители не смогут остановить вампирский яд, который попал в ее кровь. Анэт умрет, если ее не инициируют и не сделают одной из кровососов. Но ни мысли смерть, ни об обращение в вампира почему-то не пугали Энин. Отнюдь. В ее голове возникла шальная затея.

Колдунья подошла к Батури, опустилась перед ним на колени, нежно прикоснулась к его шее и посмотрела в кристально-голубые глаза вампира.

– Укуси меня, – попросила она.

– Пошла вон, – смахнул с себя ее руку Батури.

– Укуси меня! – схватив Клавдия за плечи, уже потребовала Энин. – Анэт рассказывала мне, что ты предлагал Сандро превратить меня в вампира, так почему отказываешься от своих слов? Кусай! – приказала она и подставила шею.

– Пошла вон! – он оттолкнул ее от себя. – Я дразнил мальчишку, зная, что он откажется. Издевался над ним. Или ты подумала, что я говорил всерьез? Не смеши! Я повязан с тобой клятвой и если ты станешь вампиршей, то я буду обязан вечно тебя защищать. Мне хватит и твоей сестры…

– Укуси, – едва не плача взмолилась Энин, подползла к вампиру и повисла у него на шее. – Укуси, я полечу вместе с тобой и вызволю сестру. Мне уже не нужна будет треклятая алхимия и эликсиры, чтобы поддерживать жизнь.

– Понадобиться кровь, – вмешался Веридий. – Хочешь, я сделаю это вместо него? – предложил Ливуазье. – И ты будешь бояться солнца, пить кровь детей и их матерей. Когда не найдешь людей, будешь кусать животину. А потом устанешь от такой жизни и выйдешь на балкон во время рассвета. Хочешь, я подарю тебе вечность?

– Хочу, – согласилась Энин. Утерла слезы, поднялась, подошла к Ливуазье и поставила под укус оголенную хрупкую шею.

Веридия смотрел на девушку и видел, как набухают жилы на манящей шейке. В нем вновь проснулось давно забытое желание напиться горячей людской крови, чистой, без привкуса вина и сывороток.

– Нет, Куница, не делай этого, – останавливал его Батури, но Ливуазье уже не слышал. Он раскрыл пасть и оголил два острых, отравленных проклятием бессмертия клыка.

Клавдий оказался быстрее и отпихнул опьяненного жаждой крови вампира прежде, чем он укусил добровольную жертву.

– Приди в себя, Куница! – зарычал Батури и для острастки ударил герцога ногой в живот. – Хочешь потерять голконду? Снова стать кровососом?

– Я не привык отказывать дамам, – скривился в подобии улыбки Веридий. – Тем паче предложение было столь заманчивым…

– Ты та же мразь, какой был раньше, – брезгливо выдавил Батури. – Я ухожу на охоту, мразь, а ты отдашь девушку в руки священникам. И если прикоснешься к ней хоть пальцем, я сотру тебя в порош, не обращая внимания на давнюю дружбу. Тебе известно, на что я способен. Прощай!

– Стой, – сплюнув кровью, заговорил Веридий. – Дождемся утра и вместе отдадим ее Бенедикту, а после полетим в замок Каэля. Одному тебе не справиться, а я жажду мести…

– Нет, Куница, я не нуждаюсь в помощи изменника. Мучайся. Я знаю, каково это, чувствовать себя клятвопреступником и предателем, но понимать, что не мог поступить иначе. Поэтому, Виридий, я тебя и не убил. Чтобы ты вечно помнил тот миг, когда стал таким же, как и я. Прощай, Куница, и долгой тебе памяти, – сказал Батури и взмыл к небесам. На этот раз Веридий его не останавливал, лишь с силой сдавил кулаки, проклиная себя за совершенный поступок.

Глава 14. Дары темных альвов