Ученик пекаря

— Чего надо? — спросила она голосом, удивительно звучным для старой женщины. — Если за подаянием, я скажу тебе сразу — от меня ты ничего не получишь. Ступай прочь.

— Пожалуйста, помогите мне! — взмолилась Мелли.

— Убирайся, не то сына позову! — замахала руками женщина.

— Прошу вас, я ранена, и....

— Это не моя забота, если сей же миг не уберешься со двора, я позову сына.

— Если бы вы только...

— Уйди от двери — сейчас сын придет с ножом.

— Ну и пусть приходит, — со слезами в голосе вскричала Мелли. — Мне все равно. Хуже, чем есть, мне не станет. — Женщина заколебалась, а Мелли вопила в голос: — Ну что же, зовите его, и пусть возьмет нож поострее!

Старуха, похоже, испугалась ее крика и сдалась.

— Ладно, заходи.

— Я не одна — мой друг тоже ранен, он вон там, в кустах. — Мелли не понимала, почему поведение женщины так круто переменилось, но решила не искушать судьбу. — Подождите еще чуточку — я его приведу.

Старуха кивнула. Мелли помчалась за Джеком и, вернувшись с ним, к своему облегчению, нашла дверь открытой.

— А парень-то плох, — заметила старуха, впустив их в теплую уютную кухню. В очаге пылал огонь и варилось жаркое. — Садитесь. Я принесу вам что-нибудь согреться.

Мелли усадила Джека и обвела глазами кухню, сразу заметив, что стол накрыт на одного человека: одна тарелка, одна кружка эля, один нож. Старуха вернулась с охапкой шерстяных одеял.

— А что ж ваш сын не идет? — как бы между прочим спросила Мелли и, взяв у нее одеяло, накинула на Джека.

— Он уехал на день в Харвелл, — ответила хозяйка, стоя к ней спиной и помешивая жаркое.

— Я думала, он дома. — Мелли поморщилась, обтирая раненую руку.

— Нету его, — отрезала старуха, — да и не твое это дело.

— Нет у вас никакого сына, так ведь? Вы живете здесь одна. Но не волнуйтесь — я никому не скажу. — Мелли знала, что законы Четырех Королевств запрещают женщинам владеть землей. Вдове полагалось отдать свою усадьбу властям, если она не имела сына, которому могла бы передать хозяйство. Нарушительниц закона приговаривали к плетям, а то и к повешению. Женщины Четырех Королевств вообще не имели права владеть какой бы то ни было собственностью. Платья и драгоценности, которые Мелли носила при дворе, принадлежали не ей, а ее отцу.

— Я работаю здесь одна вот уже двадцать лет. Ни один мужчина не справился бы с хозяйством лучше, — с гордостью сказала старуха.

— А как же вы продаете вашу свинину? Кто ездит на рынок?

— Сосед — и я хорошо плачу ему за это. — Хозяйка разлила по мискам густое коричневое варево. — А что делать? Он в любое время может заявить на меня властям — тогда у меня и вовсе все отберут. Вот он и обдирает меня как липку — еле-еле на пропитание хватает. — Она подлила в каждую миску ложку растопленного свиного сала. — А в Харвелле все думают, что мой сын нигде не появляется, потому что хромой.

— Какая жалость!

— Не жалей меня, девочка. Я счастливее многих вдов. У меня своя крыша над головой, хорошая еда на столе и нет зятя, который постоянно попрекал бы меня тем, что я ем его хлеб. Нет, девочка, жалость прибереги для других. Ешь свое жаркое, пока не остыло.

Мелли отнесла миску Джеку и вложила ему в руку ложку. К ее удивлению, он взял ложку и стал есть.

— Надо будет осмотреть рану твоего друга. Если оставить ее так, она воспалится.

— Значит, мы можем остаться у вас на ночь?

— Похоже, девочка, нам обеим есть что скрывать. — Она выразительно посмотрела на раны Мелли и Джека. — И не вижу вреда, если наши тайны переночуют вместе.

Поев, хозяйка вскипятила воду в чайнике и достала с полки нож с тонким лезвием.

— Вот этот подойдет — им хорошо свежевать свиней. — Она обмакнула нож в кипяток и вытерла насухо. — Сними с парня рубашку.

Мелли несколько встревожил вид ножа, но выбирать не приходилось: сама она не умела врачевать и должна была довериться старухе. И все же Мелли испытала немалое облегчение, видя, что та решила сперва взяться за Джека: можно будет оценить ее умение, прежде чем самой ввериться ей.

— Ну, парень, сиди тихо. — Старуха смыла засохшую кровь чистой тряпочкой. — Больно будет, врать не стану, но это необходимо. А ты, девочка, возьми в шкафу кувшин с водкой. — Она осмотрела рану. — Хорошо еще, что острие не зазубрено. — Мелли подала ей кувшин. — Выпей-ка, парень, легче будет. — Потом и сама приложилась к кувшину.

После старуха вскрыла плечо Джека — не там, где была входная рана, а прямо над наконечником стрелы. Мелли ужаснулась.

— Разве нельзя было извлечь его оттуда, куда он вошел?

— Тише, девочка, не сбивай меня. — Женщина откинула лоскут кожи и вонзила нож в мышцы, не обращая внимания на обильно льющуюся кровь. Взрезав мясо и сухожилия вокруг наконечника, она ухватила его пальцами и вытащила. — Вон он, мерзавец этакий, — сказала она, швырнув его на пол. — Подай иголку с ниткой, девушка. Он истечет кровью, если его не зашить. — И женщина принялась зашивать рану крупными стежками, стягивая кожу другой рукой. — Ну, за красоту не ручаюсь. Вот с тобой я обойдусь понежнее. Зачем такой красотке уродливый шрам на руке? С мужчинами дело иное — их шрамы только привлекают дам.