Ученик пекаря

Мейбору казалось, что Баралис стоит за всеми недавними событиями, расстраивая его, Мейбора, планы и пытаясь его отравить. Мейбор сидел на постели в глубокой задумчивости. Надо будет вести себя более расчетливо. Он должен сравниться умом и хитростью с Баралисом, если хочет его одолеть. Королевский советник взял на вооружение двуличие и интригу — пора и ему, Мейбору, прибегнуть к тем же методам. Он улыбнулся бледной, бескровной улыбкой. Он побьет врага его же оружием.

— Ваша милость.

Мейбор вздрогнул, увидев слугу, и сказал с тяжким вздохом:

— Чего тебе, Крандл?

— Королева требует вас к себе.

— В этот час? — Слуга кивнул. — Беги скорее ко мне и принеси тот новый костюм, красный с золотом. Живо!

Слуга повиновался, а Мейбор, став перед зеркалом, принялся приглаживать волосы и чистить зубы сухой тряпицей.

Слуга мигом вернулся и стал одевать своего господина. Крандл прихватил с собой пахучие масла для укладки волос и веточку розмарина для освежения дыхания. Мейбор, удовлетворенный своим видом, отправился к королеве.

Из крыла, где жили придворные дамы, он спустился во двор, отделявший мужские покои от женских. Там маячила знакомая фигура — его сын Кедрак. Мейбор не сомневался, что сын пришел предложить свою помощь в отмщении за то, что произошло ночью. Кедрак был чернее тучи — Мейбор, не имея времени точить с ним лясы, продолжил свой путь.

— Отец! — крикнул Кедрак так, что Мейбор остановился. — Вы бежите от своего сына? — Юноша говорил холодным, вызывающим тоном.

— Меня ждет королева, Кедрак. Поговорим после.

— Нет, отец, сейчас, — прошипел сын. — Девушка, которую нашли с ободранной кожей в вашей постели, была горничная по имени Лилли? — Мейбор молчал. — Это так?

— Да, это была она. Но это никак не должно задевать тебя, сын мой. Она была обычной потаскушкой — не из-за чего впадать в гнев.

— Вы правы, она была потаскушкой. Я сержусь не на нее, а на вас, отец. — В голосе Кедрака звучало презрение. — Вы увели ее прямо у меня из постели. Вам что, было невмоготу или вы хотели этим что-то доказать?

Мейбор ударил сына по лицу.

— Как ты смеешь так говорить со мной?

Кедрак вызывающе улыбнулся, держась за щеку, на которой остались следы отцовских пальцев, посмотрел Мейбору в глаза и пошел прочь.

Мейбор вздохнул с облегчением. Кедрак слишком горяч, слишком горд. Нельзя позволять женщине, особенно простой служанке, становиться между мужчинами. Однако Мейбор должен был признать, что с большим удовольствием отвесил сыну оплеуху. Ничего, мальчик скоро опомнится. Мейбор ускорил шаг — он не мог больше заставлять ждать королеву.

— Войдите, — молвила она, и Мейбор, войдя в роскошный чертог, низко поклонился ей.

— Желаю вам доброго дня, ваше величество.

— О, лорд Мейбор! — Королева ласково улыбнулась ему и протянула руку, которую Мейбор поднес к губам. — Меня глубоко огорчило известие о несчастье, случившемся в вашей комнате. Скажите, лорд Мейбор, не догадываетесь ли вы, кто мог совершить это бесчеловечное деяние?

— Ума не приложу, ваше величество. — Он подозревал, что королева знает больше, чем говорит.

— Какая трагедия! Мне сказали, что вы этой ночью спали не у себя. — Королева налила им обоим вина и пригласила Мейбора сесть.

— Да, я спал... в другом месте. — Случай был неподходящий, чтобы упоминать о дочери.

— Вполне понятно, отчего вам не захотелось спать в своей кровати. — Королева подала Мейбору кубок. — И поэтому я решила сделать вам подарок.

— Подарок, ваше величество? — Королева никогда еще не была к нему столь милостива — она сама налила ему вина, а теперь еще хочет подарить что-то. Мейбор насторожился. Такое радушие необычно для королевы — уж не хочет ли она сообщить ему дурную весть?

— Я приказала забрать вашу кровать и сжечь ее, а взамен дам вам новую. Это прекрасная резная кровать, изготовленная большими мастерами более двухсот лет назад. Город Исро преподнес ее нам с супругом в день нашей свадьбы.

— Ваша щедрость ошеломляет меня, ваше величество. — Мейбор знал, о какой кровати она говорит. Эта вещь стоила целое состояние — она была вырезана из ценнейшего темного дерева и украшена золотом и драгоценностями. Его подозрения усилились: с чего это королеве вздумалось сделать ему столь роскошный подарок?

— Вы будете спать в ней этой же ночью, лорд Мейбор. — Королева заздравным жестом подняла кубок. Выпив вина, она немного изменилась в лице и прошлась по комнате, остановившись у окна. Некоторое время она молчала, глядя на двор за окном, и наконец сказала: — Боюсь, что должна огорчить вас, лорд Мейбор. — Она по-прежнему не смотрела на него. — Я не могу более продолжать поиски вашей дочери. Гвардия нужна мне для иных целей.

— Понимаю, ваше величество. — Мейбор окончательно убедился в том, что кровать и милостивый прием должны были подсластить ему это известие.