Ученик пекаря

— Грядут суровые времена, — со вздохом произнес Бевлин тонким старческим голосом. — Двенадцать зим тому назад я видел на небе страшное знамение. С неба упала звезда. Стремясь к земле, она разделилась надвое — и обе половины вспыхнули одинаково ярко, прежде чем пропасть за восточным горизонтом. — Мудрец подошел к очагу и помешал угли — его познабливало. — Нет нужды говорить тебе, сколь важный смысл заключало в себе такое знамение. В ту пору я не знал, что оно означает, и все последующие годы пытался отыскать ответ. Я прочел все книги великих пророков, все древние летописи. — Бевлин усмехнулся краем рта. — В подобных трудах содержится множество мрачных, хотя и малопонятных предсказаний: темные тучи клубятся в небесах, и земле возвещается проклятие — родители пугают этим детей, чтобы те их слушались. Я же не нашел для себя ничего: зачастую все это писалось в убеждении, что если достаточно долго предсказывать недоброе, то твои предсказания когда-нибудь да сбудутся. Недоброе в этой жизни, боюсь, столь же неизбежно, как осенний листопад. — Бевлин поставил на огонь горшок с элем, добавив туда немного меду. — Бывает, правда, и так, что злая судьба одного означает торжество другого. — Натерев в горшок корицы, он помешал напиток и плюнул туда удачи ради. Подержал эль на огне еще немного и разлил его в две чаши, протянув одну Таулу. — Марод — дело иное. Он говорит все как есть, не напуская туману, словно рыночный гадальщик. — Бевлин положил ладонь на пухлый том. — Марод по сути своей философ и историк, но милостью богов имел и пророческий дар. К несчастью, он при всей своей точности любил ссылаться на неких древних авторов, чьи труды до нас не дошли. Они либо затерялись во тьме веков, либо были сожжены чересчур рьяными священнослужителями, во всем видевшими ересь. Но мне все же удалось разыскать одну книгу, на которую ссылался Марод, и я заплатил дорогую цену за несколько истрепанных, без переплета страниц. В них-то я и нашел объяснение тому, что видел на небе двенадцать лет назад.

Там было сказано, что это знак рождения, двойного рождения. Той ночью были зачаты два младенца, два человека, которым суждено изменить мир, — не знаю только, к добру или и худу. Жизни их связаны невидимой нитью, и судьбы их противостоят друг другу.

У Марода же имеется пророчество, которое, по моему мнению, касается одного из этих двоих. Тебе оно, быть может, знакомо — ученые мужи издавна ломают голову над его смыслом, — но сейчас ты услышишь, как оно звучит в оригинале. Никто, кроме нас с тобой, возможно, не знает подлинного текста — и не узнает.

Когда благородные мужи позабудут о чести.

И некто три крови вкусит в один день.

Два могучих дома сольются вместе.

И далеко падет сего слияния тень.

Тот, кто родителей лишен.

Любовник сестры своей — только он

Остановит злую чуму.

Империя рухнет, рухнет и храм.

Но правда, безвестная многим умам

Дураку лишь ясна одному.

Бевлин, грея руки о чашу, посмотрел в глаза своему собеседнику. Таул встретил его взгляд, и в тишине, нарушаемой лишь треском огня, что-то невысказанное связало их.

— Мир постоянно меняется, — тихо сказал Бевлин, прервав молчание. — И причиной тому всегда людская алчность. Для архиепископа Рорнского деньги важнее, чем Бог, герцог Бренский рвется захватить побольше земель; город Марльс, без разбору торгуя с чужими краями, сам на себя навлек чуму. А король Лескет, правитель Четырех Королевств, в это самое время пытается избежать войны с Халькусом... но неясно, добьется ли он успеха.

Бевлин и Таул помолчали, оба погрузившись в свои мысли, и первым теперь заговорил молодой человек, как мудрец и ожидал:

— Зачем меня прислали к тебе?

Бевлин подозревал, что рыцарь уже знает ответ.

— Есть дело, которое ты, по моему убеждению, можешь выполнить.

— Тирен полагал, что ты дашь мне поручение. В чем же оно состоит? — Таул так рвался это узнать, что Бевлина охватила невольная печаль.

— Оно состоит в том, чтобы найти иголку в стоге сена.

— Что ты хочешь сказать? — Таул произносил подобающие случаю слова, но Бевлин понимал: рыцарь знает, что будущее предопределено и все, о чем они сейчас говорят, было предначертано заранее.

— Я хочу, чтобы ты нашел мальчика, которому теперь около двенадцати зим.

— Где же мне искать его?

— Боюсь, что на этот вопрос так просто не ответить.

— Одного из тех двоих? — спросил Таул. Мудрец кивнул: