Ученик пекаря

Грифт и Боджер обменялись многозначительными кивками.

— Страшное дело случилось ночью на балу, Грифт.

— Да уж, Боджер. Говорят, пожар вызвал настоящую панику — господа и дамы разбегались, точно крысы.

— Утром я ходил туда поглядеть, Грифт. Вся задняя стена обгорела.

— Ума не приложу, Боджер, из-за чего возник этот пожар.

— Королева объявила, что это был несчастный случай, будто бы от упавших свечей.

— Не так все просто, Боджер. Я говорил с одним из парней, разносивших напитки, он сказал: пол ушел из-под ног, и много народу повалилось, и кубки раскалились в руках. Что-то очень скверное стряслось там этой ночью, ты уж мне поверь.

— Счастье еще, что погиб только один человек.

— Ты ведь видел его, да? Можно его опознать?

— Где там, Грифт, — бедняга обгорел как головешка... жуткая смерть.

— Стало быть, никто так и не знает, кто погиб?

— Нет, Грифт, и не хватились никого. Там на задах ошивался какой-то пьяный дворянчик — он говорит, что видел человека в черном, но никто ему особо не верит. Единственный ключ — это кинжал мертвеца, который валялся на полу рядом с телом. Клинок, конечно, оплавился, но, кроме него, и вовсе ничего не осталось — одежда вся сгорела дотла. Страшное зрелище, Грифт. В жизни не видел ничего ужаснее, чем этот обугленный труп.

— И как же выглядит этот нож, Боджер?

— Странно выглядит, Грифт. Столовым ножиком его не назовешь. Один лорд все удивлялся, зачем было брать такой нож на бал.

— Много здесь происходит такого, что глаз не видит. Пусть королева говорит, что это несчастный случай, — я в гибели этого парня ничего случайного не вижу.

* * *

Лорд Мейбор расхворался не на шутку — одышка мучила его всю ночь.

К утру ему стало так худо, что послали за лекарями и священниками. Мейбор лежал, почти ничего не сознавая, и хватал ртом воздух. Он все время харкал кровью. Красная сыпь стала ярче, и кожа вздулась. Вокруг носа и рта образовались язвы, из которых сочились кровь и гной.

Лекари не могли понять, что за хворь одолела лорда. Ни с чем подобным они еще не сталкивались. Они сразу же сошлись на том, что это не оспа и не водяная горячка. Казалось, будто гортань и легкие обожжены изнутри. Лекари мрачно качали головами, не питая большой надежды. Потом предложили накурить в комнатах ароматным дымом, чтобы изгнать из легких Мейбора вредные соки.

Мейбор, который и без того задыхался, воспротивился курению и прогнал лекарей прочь. Тогда за него взялись священники, дабы миром и ладаном, святой водой и молитвами подготовить его к кончине.

— Вон, проклятые попы, — я еще не умер! — Мейбор повалился на подушки, кашляя и едва дыша, однако вид священников, шмыгнувших прочь, как крысы, все же доставил ему удовольствие.

Он спросил о сыновьях. Двое младших уехали на войну с хальками. Таков удел младших сыновей — либо они ищут славы в бою, либо утешения в религии. Мейбор радовался, что у него в роду нет попов.

Кедрак же пришел, сморщив нос от скверного запаха. Увидев отца, он попытался скрыть охвативший его ужас, но это плохо ему удалось.

— Что с вами, отец?

Мейбор, увидев лицо сына, велел Крандлу принести зеркало. Кедрак отнял у слуги осколок и не дал его отцу. У Мейбора не было сил настаивать.

— Отец, я только позавчера разговаривал с вами. Что случилось за это время?

— Не знаю, сын, — хрипло проскрежетал Мейбор.

— Уж не яд ли тому причиной?

— Его милость за праздничным ужином ел и пил то же, что многие другие, а я не слышал, чтобы кто-то еще заболел, — сказал Крандл.

Сын и слуга повернулись к больному, который зашелся в страшном приступе кашля. Когда кашель утих, простыни окрасились кровью.

— Что говорят доктора? — спросил Крандла Кедрак.

— Они не знают, чем страдает его милость. Посоветовали накурить здесь.

— Накурить! Рехнулись они, что ли? Он и так еле дышит.

В дверь тихо постучали, и вошла королева. Когда она увидела Мейбора, ее надменное лицо изменилось, и она застыла на месте.

— Что это, оспа? — спросила она Кедрака.

— Нет, ваше величество, — с поклоном ответил он. Королева, вздохнув с облегчением, подошла к постели. Видя удивленное лицо Кедрака, она объяснила:

— Ваш отец должен был утром явиться ко мне. Не дождавшись его, я пришла к нему сама. Вижу, его сразил тяжелый недуг. Что с ним?

Мейбор хотел сам ответить, но кашель помешал ему.

— Доктора не знают, ваше величество, — сказал Кедрак, торопливо оправляя волосы и одежду.

— Доктора! Все они дураки и чуть не залечили короля до смерти. Я пришлю к вам мою знахарку — она искусная травница, и если кто-то способен ему помочь, то это она. — Королева с состраданием посмотрела на Мейбора. — Болезни для меня не диво, но эта мне неведома. Не далее как вчера я говорила с лордом Мейбором, и он был в добром здравии. Не пожар ли стал причиной болезни?

— Нет, ваше величество, — почтительно вмешался Крандл. — Лорд Мейбор ушел с праздника еще до пожара.

Королева легонько сжала руку Мейбора.