Ученик поневоле

Он повёл Баркли к лестнице, и они поднялись в комнату Сорена. В отличие от остального интерьера гостиницы, здесь было чисто, ни единой царапины на полированной мебели. На столе лежали какие-то бумаги и стояло несколько банок. Баркли узнал пару ингредиентов, что были у Виолы: булькающую зелёную слизь и кучку мёртвых жуков.

– Начнём с осмотра твоей метки, – предложил Сорен. – Ты не против, если я взгляну?

Баркли снял пальто и показал ему своё плечо. Припухлость вокруг глубоких царапин спала, но они всё ещё были болезненно красными. А под ними ясно проступал золотой силуэт, напоминающий волка-чудища.

Сорен сел на стул и нацепил на нос очки в роговой оправе.

– Сильно тебе досталось. – Он осторожно коснулся метки, и Баркли поморщился. – Что тебе известно о люфтхундах, Баркли?

– Не много. Я знаю, что они относятся к мифическому классу. И я помню, как он выглядел. Как волк.

– Да. Люфтхунды напоминают псовых, отсюда и их название – «воздушные псы». Взрослые особи могут достигать четырёх футов в высоту и шесть футов в длину. Хитрые охотники, но, в отличие от обычных волков, одиночки по натуре. Их преданность трудно заслужить, но если тебе это удастся, ваша связь будет практически неразрушима. Не считая летающих чудищ, они самые быстрые существа в мире. Известно, что они могут сливаться с ветром и вызывать воем гро2зы. Их чудологи наделяются невероятной скоростью и другими связанными с ветром способностями. Потому что силы чудолога всегда дополняет чудище.

В тоне Сорена было что-то странное, но Баркли никак не мог определить, что именно.

Вдруг метку больно кольнуло, совсем как в Лесу перед нападением штиервурма. «Предупреждение», – догадался Баркли.

Сорен взял со стола бинт, какой-то эликсир и скальпель.

– Ты прав, Баркли. Похоже, ты действительно заполучил люфтхунда, – с придыханием сказал он.

– Зачем вам всё это?

– Ты ведь просил удалить тебе метку. Именно это я и сделаю. И не бойся – денег с тебя я не возьму.

Сорен потянулся скальпелем к плечу Баркли, и тот в ужасе отпрянул.

– Вы что, хотите мне её отрезать?

– Мне нужно удостовериться, как глубоко в ткани она уходит. Жаль, конечно, что она такая большая – даже на грудь частично заходит. Удалить руку будет просто. Раз – и всё. А вот с грудью придётся повозиться.

Баркли хотел вскочить и броситься наутёк, но не мог пошевелиться, удерживаемый на месте невидимой рукой.

По комнате заклубились усики белого дыма. И затем Баркли увидел, что это была за рука: бледная и состоящая из одних костей. Позади него проступила фигура, высокая и неестественно худая, будто вылепленная из дыма, она напоминала сутулого человека, но с вытянутой, как у оленя, мордой, венчаемой ветвистыми рогами. Большие пустые глазницы горели красным.

Баркли закричал, но вместо звука изо рта вылетел усик дыма. Чудище открыло пасть и втянуло его.

– Это ишволн, – всё таким же спокойным тоном объяснил Сорен, будто не видел, как Баркли в панике забился на стуле. – Весьма примечательное создание. Он может заглушать любые звуки. По своей редкости ишволны вполне могли бы относиться к мифическому классу, но, к сожалению, их сил не хватает даже для принадлежности к основному. Но я всё равно им дорожу. Я в каком-то смысле коллекционер.

Сорен нажал на скальпель.

– И теперь твой люфтхунд станет моим.

Баркли стоило раньше прислушаться к своим инстинктам, кричащим, что эта гостиница – дурное место. Стоило дать стрекача при первом же предупреждающем уколе боли в метке. Он так зациклился на поиске помощи, что бросил Виолу и забрёл прямиком в ловушку, и спасти его было некому.

«Вылезай! Покажись! – мысленно закричал он. Тэдж со своими подпевалами говорили о призыве чудища так, будто это не составляло труда. – Явись!»

По комнате пронёсся порыв ветра, смахнув со стола бумаги. У Баркли заслезились глаза. Дымчатое тело ишволна рассеялось, но лишь на краткий миг.

В углу встал люфтхунд. Чёрный мех, и такие же чёрные когти и зубы. Размерами он был меньше, чем описывал Сорен, едва ли крупнее среднего волка, видимо, ещё совсем молодой. Шерсть вокруг морды и на шее была заметно гуще, чем на спине, из которой торчали шипы позвонков.

Чудище опустило голову и зарычало.

– Какой красавец, – поднимаясь, выдохнул Сорен.

Баркли остался под присмотром жуткого ишволна.

«Атакуй! Помоги мне!» – мысленно взмолился он, но люфтхунд, похоже, не слышал. Только снова зарычал, когда Сорен протянул к нему руку.

– Тихо, хороший мальчик, – попытался тот его успокоить.

«Не слушай его! Сделай что-нибудь!»

Люфтхунд на секунду встретился с ним взглядом. У него были тёмные глаза, такие же, как у самого Баркли.

Затем чудище отвернулось, ясно давая понять, что ему нет дела до его тяжёлого положения.

Сорен говорил о люфтхундах как о существах, не знающих поражений. Вот только где сейчас были его хвалёные ветра? И вой, призывающий грозы?

Но затем Баркли кое-что вспомнил: он тоже владел магией, хоть и не знал, как ею управлять. Даже без помощи люфтхунда он не был беззащитен.

«Ветер! Ветерок! Ну хоть какой-нибудь!»