Ученик Путилина

Балы – это интересно, но главным для Павла была борьба с революционерами. Через информаторов, коими оброс за годы службы, поступили сведения о расколе «Земли и воли». От тайного общества откололось немногим более пятидесяти членов, наиболее радикальной направленности. Если «Земля и воля» вела агитацию среди разночинцев и крестьян, то народовольцы главной целью ставили убийство царя. Среди ее членов были такие социал-революционеры, как Александр Желябов, Софья Перовская, Михайлов, Кибальчич, Гельфман, Рысаков, Фигнер, Морозов, Халтурин, Лопатин и другие. Все молодые, озлобленные, хотя власть ничего плохого им не сделала. Павлу, как только он узнал о «раскольниках», удалось внедрить в группу своего человека, ранее состоявшего членом «Земли и воли», знакомого Желябова. Поэтому информатор подозрений не вызвал и верхушка заговора своих планов не скрывала. Конечно, стукач подпитывался деньгами, как и другие информаторы. Охранному отделению специально выделялись деньги для этих целей. Впрочем, все силовые структуры во всех странах пользуются услугами информаторов. У каждого сотрудника есть свои, им завербованные люди, которые только с ним контактируют, как правило, в укромных местах, чаще на конспиративных квартирах. И оплата агенту зависит от ценности сведений. Как только Павел услышал фамилии народовольцев, сразу понял – дело более чем серьезное. Их фамилиями большевики назовут улицы, пароходы, поставят памятники. Как можно в цивилизованном государстве возвеличивать террористов-убийц?

Разговор у Павла с агентом получился интересный. Стукач назвал почти всех членов «Народной воли» пофамильно, сообщил, что во дворце есть подкупленные люди, доносящие заговорщикам о передвижении государя по городу и стране.

– Кто? Назови имя, должность!

– Не знаю. С ним встречается Перовская лично.

– Попробуй проследить за ней, очень важно – кто он? Будет вознаграждение.

– Софья подозрительна, как змея! Зачем мертвому вознаграждение? В последнем костюме карманов нет.

– Боишься?

– Не боятся только дураки.

Все же информатор отважился. Несколько дней Павел разрабатывал уже известных членов «Народной воли». Делал запросы в полицию – адрес, откуда приехал в столицу, род занятий. Мелочей в таких серьезных делах не бывает. После теракта революционеры из столицы сбегали, кто-то за границу, через Финляндию или Польшу, другие на родину. Там все знакомо, родня спрячет на далекой заимке, где только с собаками найти можно. А еще затрудняли поиск фальшивые документы на другие фамилии. Например, Халтурин, как выяснилось позже, взял себе фамилию Батюшкова и паспорт имел на нее. Причем документ не поддельный, а настоящий, но украденный.

Павел сидел в кабинете, занимаясь справками из полиции, когда в кабинет постучал посыльный от дежурного.

– Велено передать, вас спрашивает какой-то пацаненок.

– Пацаненок? Где?

– Дежурный его пропустил.

– Ну хорошо, идем.

Павел запер кабинет на ключ. Он всегда так делал, даже если выходил на минуту в соседний кабинет. И следственные дела лицевой частью на стол вниз клал, дабы посторонний не мог прочесть ни фамилию, ни вменяемую статью. Еще Путилин к порядку приучил, дай бог ему здоровья на долгие годы. Как говорит народная мудрость – друга обрести нелегко, еще труднее потерять врага. У Путилина врагов полно – уголовники всех мастей. У Павла их меньше, но с оружием и взрывчаткой и мыслями крамольными.

Рядом с дежурным переминался с ноги на ногу мальчишка лет десяти-одиннадцати.

– Меня к вам Николай послал, срочно!

– Какой Николай?

«Николай» был псевдоним информатора, не сразу дошло. И если парнишку послал, значит, дело не терпит отлагательств.

– Он сказал, вы за записку деньги дадите, полкопейки.

– Давай.

– Деньги вперед.

Дежурный ухмыльнулся. Дети еще ни разу в жандармерию с делами не приходили.

Павел полез во внутренний карман, достал портмоне, выудил копейку.

– Держи! Давай записку.

На клочке бумаги карандашом короткая запись. «На хвосте. Парень приведет».

– Тут сказано, что ты приведешь.

– Он так и сказал. Тут недалеко.

Поспешили, тем более от Гороховой улицы, где располагалось Охранное отделение, до Миллионной – всего через Дворцовую площадь перейти. Шли быстро, паренек почти бежал. И все же опоздали. Информатор сидел, привалясь спиной к зданию. Правую руку прижимал к окровавленной груди.

– Она встречалась со служителем из дворца. Он в эту дверь вошел.

– Тебя-то кто ранил?

Пока «Николай» собирался с ответом, Павел повернулся к мальчишке:

– Найди извозчика, да побыстрей. Будет тебе еще копейка.

Паренек сорвался с места. Раненого надо было доставить в госпиталь.

– Не знаю. Мыслю – за Софьей приглядывали, вроде охраны, кто-то из «Народной воли». Меня обнаружили, ножом пырнули.

«Николай» слабел с каждой минутой. Сейчас бы Павлу в дверь дворца, выяснить у охраны, кто входил последние пять-десять минут. Тот и предатель. Но и информатора бросить нельзя, он важные сведения добыл. Да и не по-человечески, не по-христиански будет. Паренек подкатил на пролетке. Павел обещанную копейку отдал. Вдвоем с извозчиком раненого на пролетку погрузили.