Ученик Путилина

На зиму император с семьей перебирался в Царское Село, а то и в Крым. В Петербурге зимы сырые, с Финского залива ветра сильные, зябкие. Мрачно, сыро, серо. Пользуясь отсутствием императора, охрана службу несла небрежно. Парадные ходы, через которые во дворец ходили император, члены его семьи или высокопоставленные чиновники, были закрыты. Однако через входы для прислуги эта самая прислуга проводила знакомых. В сам дворец им ходу не было, за этим бдели. Вдруг стянут что-либо. В залах дворца и скульптуры, и картины, и посуда дорогая. Прислуга в подвалах устраивала попойки, причем пили из царских запасов винного погреба. Вина дорогие, выдержанные, из Крыма и европейских стран – Франции, Испании, Португалии. Каждая бутылка стоила больше, чем жалованье той же прачки или слесаря за год. Пили дорогой коньяк, отечественный, Шустова, либо французский. Плевались: «Прямо одеколон, как его господа пьют!»

Упивались до того, что и засыпали в подвале, а просыпаясь, начинали пить сызнова. А уж сколько бутылок благородного спиртного было вынесено тайком, спрятав в штаны, одному Богу известно. Дворцовая стража тоже прикладывалась к винным запасам. Не зря поговорка родилась: «Веселие на Руси есть пити».

Степан Халтурин был одним из немногих, кто пьянству не поддался. Вовремя приходил на службу, принося деревянный ящик с инструментом. Стражники посмеивались:

– Охота тебе тяжести таскать? Оставь инструмент.

– Никак не можно. Инструмент хорошей выделки, разворуют ведь али пропьют, чем потом работать?

Прикрытие удобное. На самом деле Степан в ящике, спрятав под инструментом, проносил динамит. Каждый день понемногу, буквально по куску, который легко спрятать в ветоши. И работал в течение рабочего дня усердно, занимаясь ремонтом мебели. Управляющий дворцом был новым сотрудником доволен. Человек серьезный, работящий, не пьющий, что редкостно было. А Степан каждый день проносил взрывчатку и за три месяца смог пронести в подвал три пуда, около пятидесяти килограммов по современным меркам. Дворец большой и требовался план строения и расписание, режим царской семьи. Бесплодно взрывать спальню или кабинет, когда там никого нет. Был один момент, когда Степан остался наедине с государем в его кабинете, причем стоял за его спиной. Была у него мыслишка – ударить царя по голове молотком, тем более держал инструмент в руке. Но не смог. В двадцать четыре года не просто решиться на убийство, тем более государь с прислугой общался ласково, никого не обижал.

Когда зимой государя и его семьи во дворце не было, Степан несколько раз проходил во дворец, но выше первого этажа подняться не удавалось. Первый этаж, он служебный, государь там ведет прием чиновников. Личные покои, кабинет – на втором этаже.

По возвращению государя дворцовая стража, называемая еще дворцовой полицией, начала осмотры рабочих помещений в подвале.

Приходили и к Степану в столярную мастерскую. Степан испугался, но крепился, вида не подавал.

– Здесь что?

Полицейский показал на сундук в углу.

– Одежда моя.

– Открой.

Степану стало страшно. В сундуке динамит, прикрытый сверху рабочей одеждой. Откинул крышку Халтурин. Полицейский заглянул, сморщил нос. В самом деле рабочая одежда, фартук. Пахнет потом и еще какой-то дрянью. Служивый брезгливо отвернулся. Откуда ему было знать, что дрянь эта была динамитом, пахло химией. Но полицейский никогда динамита в руках не держал, запаха характерного не знал. Дворцовый стражник ушел дальше, Степан сел на сундук. Ноги не держали, пальцы рук мелко тряслись от пережитого страха. В этот же день, вечером, он направился к Андрею Желябову с просьбой как можно скорее достать план Зимнего дворца. Рассказал об обыске, что был на краю провала.

План раздобыли в самом деле быстро, получалось – мастерская в подвале дворца была под гауптвахтой, караульным помещением, где располагалась отдыхающая смена, где производились разводы караула.