Ученик Путилина

В это сорвавшееся покушение революционеры снова получили информацию о выезде царя через «стукача». Не из-за сочувствия идеям народовольцев доносил информатор, а ради денег. Жажда наживы оказалась сильнее совести, долга. Самое смешное, но сведения о предателе из дворца за деньги «слил» в жандармерию народоволец.

Сведения о нем Павел узнал в августе, за несколько дней до ликвидации Охранного отделения. Какое-то время обида была, ведь наработок было много, рукой махнул. Позже, уже зимой, об информаторе из Зимнего вспомнил. Фамилию знал, адрес. В августе никаких компрометирующих сведений не было, кроме доноса. Для суда – мало, доказательства нужны. Но история эта не давала Павлу покоя. Сначала сам, в свободное от службы время стал следить за домом подозреваемого. Главное – увидеть, как выглядит. А как увидел – словно сфотографировал. Зрительная память у Павла отменная. Через дворцовую стражу выяснил, где и кем служит, через какой вход входит-выходит. К тому времени у Павла появились в эскадроне не то чтобы любимчики, но доверенные люди из сообразительных. Одному из них показал, не привлекая внимания, прислугу. Предатель служил официантом. Зачастую на прислугу хозяева внимания не обращали, вели разговоры, для чужих ушей не предназначенные. Но челядь вовсе не мебель. Хорошо, если только слушали, а то ведь передавали третьим лицам. И официант был в курсе ближайших планов государя.

Прошла неделя, и к Павлу после ежедневного построения подходит жандарм.

– Человек из дворца встречался с женщиной.

– Что в этом удивительного? Каждый человек может встречаться с женщиной. Может, любовь у них.

– Нет! Он вышел из дворца, отошел до Конюшенной, там его дама ждала. Поговорили минут пять, он ей бумажку отдал и разошлись.

– Хм. Вроде как деловая встреча.

– И я о том же! Проследил я ее. Непростая женщина, перепроверялась, не следит ли кто за ней?

– Ты не спалился?

– Как можно, ваше благородие! Не первый день в жандармах.

– Не тяни. Кто она? Адрес?

– На Тележной, в самом конце улицы, сорок седьмой дом. В доме четыре квартиры. Выяснить не смог, побоялся, что заметит. Дама на учительницу похожа, лицо строгое.

– Благодарю. Вот тебе рубль.

Лицо служивого просияло. Для нижнего чина рубль серебром – деньги.

Павел сам решил проверить, кто в сорок седьмом доме живет. Нашел околоточного надзирателя, попросил список жильцов интересующего дома. Пробежал лист бумаги глазами. Фамилии Перовской не было. На самом деле это была она, но под чужой фамилией и с фальшивыми документами.

Но лакея из дворца следовало на время вывести из игры. Может быть, в записках маршруты поездок государя и дни выездов, а может – подворовывал, передал список посуды, что стырил. Лакеи и прочая челядь были замечены и в пьянках, и в кражах. Когда ловили с поличным, со службы изгоняли. И все же предатель он, народоволец не лжет.

Стал придумывать план устранения. Лучший вариант – нанести ранение или увечье. Павлу предателя не было жалко. С его помощью, этого Иуды, произойдет покушение и будет множество жертв, в том числе случайных. И, следовательно, руки предателя в крови, хоть он сам лично не стрелял, не бросал бомбу.

Несколько дней доверенный жандарм следил за домом. Выходил лакей всегда в одно время – шесть часов пятнадцать минут утра. Это облегчало задачу. И лучше всего, не бросается в глаза, выглядит, как несчастный случай, это наезд телеги или пролетки. Утром свидетелей мало, а может, и никого не будет. Павел договорился с извозчиком арендовать на два дня пролетку и лошадь.

– Ваше благородие, я сам вас доставлю куда надобно.

– Никак невозможно-с! Я с дамой замужней, опасаюсь скомпрометировать.

– Чего?

Извозчик последнего слова не понял, но уяснил суть. Павел, понятное дело, в штатском был и маскараде – бородка, парик, очки. Извозчик задаток получил изрядный, за такие деньги неделю работать надо.

– Согласен.

– Как кобылу зовут?

– Зорька.

Вечером Павел приехал домой на пролетке, выпряг лошадь, завел в дровяной сарай. Сена не было, насыпал полведра овса, специально покупал. Утром накормил, напоил животину, морковку дал, запряг. Доехал до адреса быстро, встал за углом. Как только лакей вышел из дому, тронул экипаж. А потом хлестанул кобылу. Фыркнула возмущенно, но погнала. Лакей обернулся в последний момент. Слишком быстро пролетка приближалась, необычно. Лихачили купцы, обычно после трактира или по праздникам, но всегда это было во второй половине дня. Удар! Тело лакея отлетело к забору. Дома здесь не большие, доходные и частные, в один этаж. Павел обернулся. Лакей был жив, шевелился, пытался встать и падал.

Позже Павел узнал, что лакей сломал ногу и несколько ребер. Но главное – несколько месяцев на службу не выходил. После выздоровления прихрамывал и был переведен подальше от государя, полотером. Паркетные полы натирали регулярно воском.

Павел успокоился. На какое-то время он вывел из строя информатора заговорщиков. Кроме того, новая служба поглощала все время.