Ученик слесаря

- Поднимаюсь я наверх, - рассказывал позднее взахлеб сварщик Етишкин, - и сразу закуриваю. Иду к рабочему месту, достаю зажигалку, чтобы прикурить на ходу, а глазами в огонь смотрю, чтоб не задуло. Вдруг, что-то за ногу меня хвать. Оно хвать, а я глядь - а это кабель натянутый, и один конец за бордюр уходит. Кто бы, думаю, его мог с того конца натянуть? До земли метров сорок, значит - что-то висит. Или кто. Только подумал про кто, как похолодел. Сразу Валька-фасовщица на ум пришла. Надо бы подойти к парапету, перегнуться да посмотреть, а не могу. Ноги не слушаются. Особенно левая. Я ею шаг - вперед, она мне два - назад. Так минут пятнадцать мы с ней, с моей левой ногой перетаптывались. Наконец догадался опуститься на четвереньки, пополз. Дополз, голову через парапет перебросил, гляжу - Петруха висит. И не просто висит, а не шевелится. Кабель горло перехлестнул. Если б кабель рабочий был, то ничего б и не вышло, рабочий толстый и не такой гибкий, как нулевой. А из массы хоть петли вяжи. Хоть собак в этих петлях вешай. Собаки, они разные. Есть собака цепная, а есть к хозяину любовью привязана. Априорный природный инстинкт в них...

Далее он переходил на собак и надолго на этой теме задерживался. Увлекался собаками и совершенно забывал, с чего начал. Любитель он был. Держал в своем частном доме двух породистых сук и был собачий заводчик. Жена ругалась. Жаловалась участковому.

- Как же тебя захлестнуло? - расспрашивали Петруху рабочие.

- Да не помню я, - хмуро отмахивался тот. - Начисто память отшибло, пока висел. Хотел спустить конец вниз, чтобы железо наверх подать. А он зацепился за вентилятор. Я его перекинул через плечо, всем телом навалился и дернул. Он отцепился, и я вместе с ним - вниз. А как шею мне им захлестнуло - до сих пор не соображу. Гляжу, Ванька вышел, жесть из кладовки тащит. А я висю. И главное, помню, что сказать ему надо, чтоб не тащил наверх, все равно в люк не пролезет, мол, я сейчас кабель спущу, пусть за конец прицепит. А сам висю. А как сказать, когда горло перехватило. А потом почернело в глазах и... И висю...- Он делал руками жест недоумения и умолкал.

- Тут уж ничего не попишешь, - сказал слесарь ББ. - Даже писатели ничего не попишут тут.

- А если бы кабель соскользнул с шеи?

- Разбился бы.

- Счастье твое. Из такой ситуации выкарабкался невредимым. И даже обделаться не успел.

- Тут уж ничего не попишешь. Да и пописывать нечем: слов нет, - сказал ББ.

Вообще, Петруха отнесся к этому происшествию довольно спокойно. Словно ничего страшного или смешного не произошло. Хотя б радоваться, кажется, был должен, что так удачно с ним все обошлось. Даже бригада радовалась, даже приходили радоваться из соседних цехов и высказывали предположения, что повернулся бог к этому цеху лицом, благостным своим ликом, и никаких несчастных случаев на производстве больше вовеки не произойдет. А когда пронесся слух, что на другом предприятии затрепало мотальщицу, а другая, трепальщица, замоталась так, что размотать не смогли, то сочли эти два случая за признак того, что несчастья перекинулись на текстильный комбинат, находившийся в другой части города. Впрочем, впоследствии выяснилось, что мотальщицу затрепало не до смерти, да и не трепало вообще - просто набросился на нее пьяный наладчик и ну трепать, но эта попытка изнасилования закончилась для него плачевно. Хотя далеко не смертельно. Суда еще не было. Но будет вот-вот.

Зуб, вспомнил Иван. Он готов был поклясться, что когда заглядывал наставнику в рот, пустых мест в верхнем ряду не было. Он даже припомнил, что этот зуб, вставший на место дыры, против прочих зубов был более тускл, хотя и те белизной не блистали. Тут же легкое беспокойство, вызванное несуразностью, вернее, невозможностью ее квалифицировать, привязать ее к ее же причине, прошло. Зуб вставил себе наставник, решил Иван.

И с того дня настроение у наставника стало портиться. Конечно, такое для психики не могло пройти совсем уж бесследно, хотя и храбрился Петруха, и своих чувств в этой связи не выдавал. Прочий же персонал предполагал у него приближающийся запой. Время, мол, подоспело. От прошлых отгулов уже почти месяц прошел. Вторая декада июня открылась, пора. Вот только дождется выходных, чтоб лишних дней у механика не выпрашивать. Хотя не было еще такого случая, чтоб его не пускали в запой.

В среду обещали выдать зарплату - и выдали.

- Эту получку обмыть надо, - сказал Ивану Етишкин. - Первая?

- Первую всегда обмывают. Отродясь такие традиции, - поддержал начинание Слесарь.

Обмыли, и в четверг дядя Петя уже не вышел. Со времени его так называемого повешенья ровно неделя прошла.